ИнквизиTor. Елизавета Домина

отвечаю я.

      – Вы можете встать и включить свет там?

      – Нет, у меня руки скованы! ― панический страх поглощает сознание.

      Капли продолжают стучать монотонно, погружая в транс.

      – Вы там одна? ― Елена старается не оставлять меня наедине с воспоминаниями.

      – Да, я жду его.

      – Кого? ― строгий голос.

      – Когда он приходит, открывается дверь, оттуда проникает немного света. Его образ в лучах искрится.

      – Кто он?

      – Не знаю, но я люблю, когда он приходит. Он приносит еду в железной миске, и его руки для меня как жизнь. Сильные, крепкие, без перчаток. Иногда он гладит меня и прижимает к себе.

      – Вы видели его лицо? ― психолог старается не дать мне уйти глубоко в болезненные воспоминания.

      – Мне нельзя смотреть на него.

      – Как вы там оказались?

      – Не знаю, но его долго нет, ― внутри меня волнение достигает пика.

      – Что произошло? ― заметив мои переживания, уточняет Елена.

      – Он не пришёл, я умерла.

      – Вам сейчас нужно умереть там. Представить, как вы покидаете тело. Этого больше нет. Вы здесь и сейчас, ― Елена выводит меня из подвала памяти. ― Отпустите то тело. Оно уже не ваше.

      Яркий свет солнца обнимает меня радостью настоящего дня.

      – Что это было? ― удивлённо спрашиваю я.

      – Возможно, просто воспоминания вашего подсознания. А что с тем мужчиной?

      – Не знаю, но я его не боялась, ― задумавшись, пыталась найти ответ. ― Любила.

      – Любить того, кто держит в подвале? Это же нездоровая любовь! ― психолог смотрит на меня с ужасом в глазах.

      – Я же не знаю, что было до!

      – Не важно, не может быть такой любви. Это не любовь. Это другое, ― Елена подает мне стакан воды.

      – Что? ― спрашиваю её я, не успев отойти от шока сеанса.

      – Стокгольмский синдром. Видимо, это то, с чем нам придётся работать. Ваши отношения предыдущие, о которых вы говорили, они в разной степени все напоминают этот сюжет. Вы словно ищите ту любовь, пережитую когда-то, наделяя мужчину ролью палача.

      – Он не палач! ― возмущаюсь я в ответ, не ожидая от себя такой реакции.

      – А кто?

      – Он – спаситель.

      – Хорошо, кого он спасает?

      – Не знаю и не хочу к этому возвращаться.

      – Анна, давайте с вами просто договоримся, любовь – это совсем другое чувство. Мужчина не должен вас удерживать на цепи, чтобы вы чувствовали заботу о себе.

      – Что, если мои перепады настроения – это чувство, что он есть где-то? Моя вторая половинка. Он занят чем-то важным, и когда ему нужна энергия, он думает обо мне?

      – Что за половинка? Люди рождаются целыми. У вас свой запас энергии на ваши задачи. У него – свой, ― Елена возмущена. ― Это какая-то душевная инвалидность. То, что вы описываете.

      – А если он что-то очень-очень важное делает? ― слова, словно сами выпрыгивают из меня.

      – Анечка, даже с законным супругом женщине необходимо хранить свой очаг. Мужчина ‒ добытчик приносит что-то, а не тянет