Враг моего врага. Том 3. Натали Р.

и ограниченностью переписчиков, но сохранившие предостережение для потомков, кто сумеет его понять.

      «Откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»…

      И что вышло?

      Древо познания оказалось ядовитым. Познание добра невозможно без познания зла. И семена зла взошли буйными, агрессивными сорняками.

      И они были низвергнуты с небес на землю вместе со своими творцами.

      Корабль не погиб и не пропал. Но и далеко улететь он не мог. Почему шшерцы не задумались об этом, впервые – тысячу лет назад – столкнувшись с землянами? Разве для них не очевидно было, что они встретили ветвь той самой расы? Похожая внешность, почти идентичная генетика. Наверное, они просто привыкли не думать о том, что совершено, гнать из мыслей. Хороши были любые другие объяснения. Дьёрдь и сам с радостью бы за них ухватился.

      На Земле сорок тысяч лет назад жили какие-то примитивные гуманоидные расы. Неандертальцы, йети всякие… Йети вытеснены далеко в горы, и остались от них единицы. Неандертальцы и вовсе исчезли. Возможно, перед этим они дали потомство с пришлой расой, кто-то же передал ей гены темных волос. А может, и не они. С пришлыми ведь были несколько шитанн. А первое поколение после генетического вмешательства почти не знает ограничений в скрещивании. Страшно представить, что за химерические монстры могли бродить по Земле на заре человечества. Гибриды со зверями, птицами… Отголоски этой вакханалии живут в мифах, где не отличить правду от вымысла, но правда, получается, все же есть…

      Что творилось на Земле в те годы? Не расскажут ни стертые с ее лица исконные расы, ни исковерканная фауна. Поколения живущих во зле скатились к дикости, ведь тьме недоступно созидание. В какой момент, через сколько тысяч лет люди сделали шаг к свету? Каким благим чудом это произошло? Немногочисленные дикари, на свое счастье, не успели загадить злом ноосферу планеты настолько, чтобы не расслышать призыв Господа.

      Все эти размышления были горьки и мучительны, как острая и неприятная правда. Но тяжелее всего подкашивало пронзительное осознание, от которого ныло в подреберье и слабели колени: мы созданы не Богом.

      Утро было ужасным. Йозеф разлепил глаза, недоумевая, какого рожна проснулся, когда организму спать бы еще и спать, перерабатывая полупродукты алкогольной интоксикации. И вдруг понял, какого. Совсем рядом кто-то плакал. Он мгновенно сел – голова отозвалась спазмом.

      В его постели лежала незнакомая женщина. Совсем голая, только сексуальный газовый шарфик на шее. Само по себе – повод для стресса. Но она еще и плакала. Сжавшись в комочек, рыдала жалобно и комкала намокшую подушку, пытаясь заглушить всхлипы. Йозефа прошиб холодный пот. Что он умудрился натворить?

      Он сглотнул и осторожно подергал за шарфик.

      – Ты чего? Я тебя обидел?

      Она оторвалась от подушки и подняла на него глаза:

      – Нет, господин адмирал. Не вы, – и снова залилась слезами.

      Какое-то время он сидел в ступоре.