Трансформация – дорога домой. Воин Огня. Ирина Сухарева

он на меня и, словно решившись, сказал. – Познакомлю-ка я тебя с моим другом. Молодыми были, вместе тренировались, а у меня теперя семья, работа, не до того, а он тренером стал, пацанов тренирует, правда не бесплатно, где ж в наше время бесплатно-то? Но я слово замолвлю за тебя, думаю возьмет, попрошу, не откажет. Как говорится – в здоровом теле, здоровый дух! А ты вона какой тщедушный. Ниче, спортом займешься, человеком станешь, пойдешь?

      – Пойду, – радостно кивнул я.

      – От и договорились. В субботу сходим. Ты не боись, все мы под Богом ходим, и за каждым из нас плетется наша смерть, и за малым, и за старым, и у каждого свой день и час, когда она примет его в свои смертельные объятия.

      – Хотелось бы не сейчас, а опосля, – буркнул себе под нос я.

      Моему счастью не было придела. Жизнь не просто налаживается, а просто жуть какая замечательная становится. И денежки завелись, мамке помогаю. И Друг у меня появился – друг другу помогаем. Учеба подтянулась, училкам придраться не к чему. И не трогают более ни меня, ни Милену, боятся бесноватого меня, и пущай боятся! Если ж я еще и борьбой какой займусь, так меня, или моего кого, совсем никто тронуть не посмеет!!!

      От, только батька…

      И он не заставил себя ждать.

      В тот вечер опять кинулся на мамку и начал бить, а я подбежал и всем своим телом пытался ее закрыть.

      Неожиданно услышал тот же тихий голос, что и днем на стройке:

      – Hostia! Mierda, Bastardo y cerbo gordo. Es hora de acabar con esto.2

      Не по-нашему подумал бает, язык какой-то знакомый, где-то слыхал. Задумался…

      Вспомнил! По телеку! Фильм смотрел, там католический священник на таком языке молитвы читал. Как он там называется?.. Латынь! Ох еж твои гамадрила тапочки, это ж что получается?.. Это ж мертвый язык! А кому как не смертушке на нем вещать?.. Мамочки, все-таки пришла за мной поганая! Утащит в свою темную преисподнюю и будет жарить на раскаленной сковороде.

      За что жарить-то? Я ж вроде не грешил…

      Ай, не грешил, грешил-грешил, и тем подонкам, что Миленке приставали, морды начистил, и одноклассников побил в первом классе… Ой да мало ли, что еще наворотил.

      Страшно-то как… За моим плечом появилась все та же жуткая тень, а отец с занесенным в очередной раз кулаком рухнул как подкошенный на пол и замер, то ли помер, то ли впал в беспамятство. Я, как всегда, поплевал через левое плечо и уже намеревался встать и растереть, но кто-то мужским зычным голосом на меня рявкнул:

      – Да прекрати ты в меня плеваться!!!

      Глава 5. Наставники

      Я снова замер. Мужик! Здесь? У меня дома. Откуда?

      Но мама прервала раздумья. Аккуратно убрала мои руки, держащие ее за плечи, подползла к отцу, проверила пульс на шее, приложила ухо к груди, стала слушать.

      – Живой, – прошептала мама, – слава тебе Господи. Скорую надо. Сынок, ты иди к себе, я позвоню и приду к тебе.

      С трудом встал с пола, все тело невыносимо болело после нагрузок на стройке и побоев отца. Последнее

2

Перев. С исп.: Блин! «потом обзывался» не буду приводить перевод. Последнее предложение – Пора с этим кончать!