Перекресток 177-3-14. Галина Чернецкая

в церковь, но мне сказали, что вы где-то в городе. Мне ужасно неловко отвлекать вас от приятного времяпровождения, но, боюсь, дедушка может отойти в любой момент.

      – Конечно, сын мой, работа превыше всего, и никакие мои плотские удовольствия не могут мешать.

      Молодой человек сразу же подорвался и приготовился бежать. Йохан повернулся ко мне, явно приготовившись сказать какую-то глупость, про то, что мне надо подождать его здесь, но я успела первой:

      – Вы же против, если я тоже поприсутствую? Обещаю, вести себя тихо.

      – Мне кажется, это не лучшая…

      – Конечно! – Воскликнул парень. – Присутствие ведьмы дедулю несомненно порадует, а исповедь все равно происходит в тайне, так что мы все выйдем.

      – Пойдемте. – Сдался батюшка.

      Идти пришлось довольно долго. Мы прошли по узким, но красивым улочкам и вышли к обрывам скал. Там дорога резво пошла в гору и нам пришлось попыхтеть. Сбоку был обрыв в море, так что от открывшихся перспектив в буквальном смысле кружилась голова.

      – Иди ближе к скале. – Сказал Йохан. – С непривычки здесь страшно.

      Хотелось фыркнуть и отмахнуться, но я послушно сдвинулась от края.

      Наш провожатый шел легко, было видно, что преодолевать такие расстояния пешком для него дело привычки, в то время как я уже несколько устала. Настроенная на легкий вечер, я не брала с собой ничего, кроме горсти денег, и сейчас мне не хватало привычной тяжести сумки, куда можно было бы положить учебник и несколько зелий, которых у меня, впрочем, не было.

      – Уже скоро придем. – Ободряюще произнес провожающий, с жалостью глядя на меня. От этой жалости, мелькнувшей во взгляде, я мигом приободрилась и пошла бодрее.

      Вскоре дорога сделала поворот, и мы оказались в приморской деревушке. Была она не слишком большая, пожалуй, на десяток домов, но не слишком-то бедной. Дома были добротными, их окружали увитые виноградником высокие заборы. И здесь было просто море собак. Огромные, поджарые и добродушные, они тыкали мне в ладони своими носами и убедившись, что у меня нет ничего вкусного, отходили, чтобы уступить место следующему соискателю.

      Наш дом оказался самым последним. Перед входом толпились родственники, друзья и сочувствующие.

      – Ведьма.

      – Священник и с ним ведьма.

      – Чудо- то какое! Вот уж будет что внукам рассказать!

      – Ему уже ничем не поможешь, так хоть отойдет по-людски.

      – Да уж, не каждому такая честь выпадает.

      – Благословите, святой отец! – Поклонился мужичок, обращаясь уже к нам. Йохан торопливо благословил всех желающих, которые как-то странно смотрели на меня, но пока молчали.

      – Ну, где умирающий? – Спросил священник, и нас обоих провели в дом.

      Дом был чистым и светлым. Я сняла свои черные балетки и теперь перебирала босыми ногами по домотканому половичку, который был выстелен дорожкой. Мы миновали светлую гостиную, где стоял большой овальный стол и часы, что при нашем приближении принялись бить семь часов вечера.

      Комната умирающего оказалась такой же светлой, как и весь дом. В ней стояла