Розы для магистра. Владимир Алексеевич Козлов

они разделись, на ощупь залезли под домотканое одеяло, и прижались своими горячими телами друг к другу, Плеханова громко вскрикнула и резко отстранила Толика.

      – Всё случилось Толя, я стала женщиной, а ты мужчиной, – открыв глаза, держала она большой кусок ваты в крови перед лицом своего одноклассника.

      – Нет мы пока с тобой не мужчина и не женщина, так как не испытали вкус неземного блаженства, – сказал он с досадой.

      Раньше он почему-то считал, что Плеханова уже пробовала мальчиков, которые постоянно вились перед ней.

      – Не спеши? – я пойду, вымоюсь и мы с тобой вместе на небо полезем.

      – Хорошо иди, а я закрою глаза и буду ждать тебя, а мать твоя не придёт случайно? – испуганно спросил он.

      – Нет, она на пять дней уехала в Ленинград на экскурсию, и приедет только после восьмого марта, – успокоила она его.

      – Тогда иди быстрее в ванную.

      После ванной их юные тела вновь соединились, и Толик наконец то достиг своей цели, не поняв, достигла ли того же Плеханова. Но по высокой температуре её девичьего тела, он догадался, что плохо от скоротечного секса ей не было.

      – Я теперь понимаю, почему мне мама говорила, какое большое счастье быть женщиной, – еле ворочая языком, проговорила она. – Мама мне говорила, что вначале может болью отозваться шаг к женскому совершенству, а потом пойдут ежедневные праздники, от которых голова кругом будет идти. Ты только никому не рассказывай о нашем с тобой сближении? – повторила она свою просьбу.

      – Я, что на придурка похож, – буркнул Толик.

      Он подозрительно на неё посмотрел и тихо спросил:

      – Нин, а где ты так целоваться классно научилась?

      – Этому меня твоя соседка Лиза научила и видела, как мою маму тайком целовали разные мужчины в общежитии. После этого у меня разогрелся интерес, почему людям хорошо бывает, когда они целуются, скрыто, чтобы их никто не видал.

Дразнить женщину опасно

      На следующий день в школе, ни Толик, ни Плеханова друг к другу не подходили. Они были, словно чужие, будь то с ними и не было перед этим днём интимной близости. Толик такое поведение со стороны Плехановой расценивал, как конспирацию и был рад, что она его освободила от лишнего обращения к ней. Ни транспортира и вообще ему ничего не надо было от неё. На последнем уроке литературы ему на парту упала записка. Развернув, её он прочитал.

      Магистратов!

      После школы жду тебя у себя дома. Я тебе исполню свой романс «Очарование», к которому слова и ноты сама написала. Ты будешь первым, перед кем я его исполню. Мои родичи утром уехали в область, к родственникам, а вечером у них там торжественный вечер, посвящённый восьмому марту, и я буду дома одна воодушевлённо ждать тебя.

      Марина.

      «Пошла волна конспиративных встреч», – подумал Толик.

      И на обратной стороне записки написал:

      Обязательно буду и твой романс «Очарование» согласен слушать вечно, обняв тебя за плечи.

      Толик.

      Свернув