Великой Тайной светится Любовь. Игорь Павлович Соколов

зависть

      К тебе одной лишь потому, что одинок,

      Я без тебя, будто душа без тела,

      Ищу опять то место, где созрела

      Моя печаль просящая меж ног

      Ощутить с тобой былое восхожденье

      И там, где в небесах грохочет рок,

      И прошлое спускается в смущенье,

      И плод созревший испускает сок…

      Вращаясь вокруг темного рожденья,

      Где Смерти смысл я из себя исторг

      Как будто муку перевоплощенья,

      Хоть раз один я быть тобою мог…

      Восторг познал сады твои и ризы,

      В купели божьей крошкою дитя,

      Самоубийцы бродят по карнизам,

      Фанаты носятся как мысли очертя…

      Весь путь – смещения огня и грязи,

      Воды и воздуха на краешке волны

      И вопль прорвавшийся в экстазе,

      Как Образ проступающий сквозь сны…

      Так я  в Тебе, а Ты во мне созрела,

      Как травы сквозь себя мы проросли,

      Лишь на мгновенье отделив от тела

      Безумие полночной тишины…

      XVI

      Во власти чудных лон, их нежной страсти

      Не я один искал в них свое счастье,

      Всем стадом мы бежали к стаду дев,

      От весеннего цветенья ошалев…

      И под любым кустом, и в темноте подъезда

      Уста с устами тешились любезно,

      Лишь отзывались сладким трепетом уста,

      Как попадали мы в заветные места…

      А дальше – больше, мы – уже рабы

      Ума лишающей  таинственной Любви,

      И ласково всем миром долго тонем

      В волшебном оживляющем нас лоне…

      Кто волшебством твердь напоил, чтобы влюблялась

      Любая тварь, ее съедающая жалость

      Не знает, где кончается край света,

      Дрожит в безумном шепоте планета…

      И от рожденья жалит смертных в их сердца,

      Соединяя звезды с обликом лица,

      Так в вечном пламени Вселенная летит

      К другой Вселенной из своих орбит…

      XVII

      Кто спрашивает дев об их согласье,

      Когда нас голод страсти рвет на части

      И мы в их лона залетаем пулей,

      Ослепленные безумной схваткой бури…

      А после тишина, покой, дыханье,

      Прелестных дев чудесное сиянье,

      Лежащие под дланью у владыки,

      Мы как зверьки в душе храним лишь миги…

      В них упоенно яростно живем,

      Ища лишь в девах свой волшебный дом,

      Но иной из нас через полвека

      Уже пропойца, идиот или калека…

      Увы, так короток сиянья нежный миг,

      Что нам на память остается лишь язык,

      Чтоб разъяснить потомкам в завершенье,

      Что Любовь – расстройство разума в забвенье…

      Что страсть пройдет и старость изотрет

      Портрет, в котором зарождался славный род,

      Но юным старческие хрипы, бормотанья

      Не заменят яркий трепет обладанья…

      Поэтому рожденный в Красоте,

      Человек рискует,