Школония. Медина Мирай

трясет и издает странные звуки, будто ругается, а потом распускает хвост как павлин.

      Я кивнул в знак приветствия, продолжая смотреть на ее лицо, похожее на измазанный в жире, переливающийся шарик. И три подбородка.

      Одно меня радовало: вряд ли такая женщина сможет издеваться над своими воспитанниками. Или же наоборот?

      При виде ее широкой улыбочки я невольно вспомнил Аниту. Интересно, как она там, без работы? Ей ведь так важно было «работать» у нас и получать за это деньги.

      – Передаю Марка в ваши руки, Эльвира Изольдовна, – торжественно сказала Настя, опуская руки мне на плечи.

      – Конечно, Настенька, мы позаботимся о нем, – снова послышался индюшиный голос Эльвиры Изольдовны.

      Так я оказался здесь. С этой женщиной. Настя ушла, толком не попрощавшись, но пообещав вернуться.

      Когда она сказала: «Я еще приду», мне сразу вспомнился Данил.

      «Пожалуйста, не говори, что ты вернешься. Не заставляй меня надеяться и ждать. Что, если ты не сможешь этого сделать так же, как и он? Что, если сейчас мы видимся последний раз?»

      Я помню, как вдыхал напоследок пьянящий запах ее духов, дурман, заставлявший чувствовать себя в безопасности. Вбирал тепло ее тела и зарывался носом в волосы. Пытался впитать от нее все, что только мог, до того момента, когда мы снова встретимся.

      Уже тогда я понял, что никогда нельзя загадывать наперед. Высшие силы испортят все планы. А разочаровываться я больше не хотел.

      На бледно-розовых стенах коридора в виде рисунков жили герои из различных мультфильмов: Рапунцель, Золушка, Белоснежка с семью гномами. А внизу пристроились живые растения в горшках. Это место мне нравилось и внешне, и своей энергетикой. Здесь было светло, чисто, слышался детский смех где-то за закрытыми дверями, и от этого смеха на душе становилось легче.

      К нам подошла невысокая женщина. С собранными в хвост каштановыми волосами, добрыми глазами, без капли косметики на лице, с настолько простыми чертами, что ее легко можно было бы спутать с другими, достаточно поменять прическу и одежду. Оказалось, это была воспитательница спецгруппы, в которую меня определили. Евгения Николаевна.

      Она отправила меня в какой-то кабинет, отделанный голубой плиткой, и передала толстой женщине в белом халате. Эта неприятная с виду тетка раздела меня догола и обмыла, а одежду выбросила в урну, после чего собралась сбрить мои волосы станком, который, наверное, использовался тысячу раз, настолько он был старым. Она намылила мне голову, приговаривая, что это для лучшего скольжения, уже занесла станок над моей головой, как вдруг ее остановила моя воспитательница. Она принесла новые вещи и сообщила, что в бритье необходимости нет, так как я из благополучной семьи.

      Еще чуть-чуть, и я остался бы без волос! И дело не в том, что мне было жалко шевелюру, а в том, что лысина может отпугнуть или испортить первое впечатление. Хотя, конечно, наверняка половина всех воспитанников прошла через это, но на тот момент я был бы одним из немногих таких лысых.

      Меня обтерли