Дождь Забвения. Аластер Рейнольдс

вили контрольный пункт на дальнем конце моста, блокировав все движение до Правого берега.

      – Я до сих пор не понял одного, – заявил Кюстин. – Мы музыканты, временами подрабатывающие сыском, или детективы, подрабатывающие музыкой?

      – А ты как предпочитаешь? – отозвался Флойд, глядя в зеркало заднего обзора.

      – Я предпочитаю занятие, не требующее сторонней подработки.

      – До недавнего времени мы неплохо справлялись.

      – До недавнего времени у нас было трио. А еще раньше – квартет. Может, дело в моей мнительности, но я замечаю тенденцию.

      Флойд включил передачу, и «матис» продвинулся вместе с вереницей машин.

      – Нам всего лишь нужно продержаться до ее возвращения.

      – Она не вернется, – возразил Кюстин. – Она села в поезд и уехала навсегда. Ты еще держишь для нее сиденье впереди, но от этого ничего не изменится.

      – Это ее сиденье.

      – Она ушла. – Кюстин вздохнул. – В том-то и беда с поиском талантов. Найдешь, разглядишь – и рано или поздно его разглядит кто-нибудь еще.

      Верзила-француз покопался в кармане пиджака:

      – Ага, нашел. На, покажи доброму человеку.

      Флойд взял пожелтевшие бумаги и положил рядом со своими на приборную панель. На контрольном пункте жандарм едва глянул на документы Флойда и вернул без единого слова. А взяв документы Кюстина, наклонился, чтобы рассмотреть как следует заднее сиденье «матиса» и сидевшего на нем.

      – Месье, едете по делам?

      – Хотелось бы, – ответил Кюстин спокойно.

      – И что ваши слова должны значить?

      – Что мы ищем работу, – ответил Флойд дружелюбно. – К сожалению, пока не нашли.

      – Что за работа?

      – Музыка. – Флойд указал назад. – Поэтому с нами музыкальные инструменты.

      Жандарм ткнул стволом дешевого штампованного автомата в мягкий футляр контрабаса:

      – В этом можно провезти кучу сигарет. Отгоните машину в зону досмотра.

      Флойд, скрежетнув кулисой, включил передачу и повел старый «матис» туда, где жандармы обыскивали машины. Рядом с зоной досмотра стояла полосатая деревянная будка, в ней жандармы развлекались картами и дешевой порнографией. За парапетом, далеко внизу у реки, была небольшая пристань и участок набережной, усыпанный щебнем. У стены пустовало кресло, рядом – большой стол, дощатая панель на ко́злах, прикрытая тканью.

      – Говори как можно меньше, – предупредил Флойд.

      Жандарм с автоматом вернулся на свой пост, другой, из досматривающих, постучал по крыше:

      – Доставайте. Кладите на стол.

      Флойд с Кюстином вытащили через заднюю дверцу «матиса» футляр – не тяжелый, но громоздкий и неудобный. На нем накопилось столько царапин и вмятин, что пара лишних не меняла практически ничего.

      – Хотите, чтобы я открыл? – осведомился Кюстин.

      – Конечно, – сказал второй жандарм. – И выньте инструмент.

      Кюстин выполнил распоряжение. Контрабас едва уместился рядом с футляром.

      – Вот. Если думаете, что мы ухитрились поместить в футляр что-нибудь, кроме инструмента, – пожалуйста, смотрите.

      – Я не про футляр думаю, – возразил жандарм, подзывая жестом коллегу, сидевшего на складном стуле рядом с будкой.

      Тот – наверное, инспектор – отложил газету и взял деревянный ящик с инструментами.

      – Я этих двоих подметил, – сказал жандарм. – Снуют через реку туда-сюда, будто мода такая. Тут уж задумаешься.

      Инспектор глянул на Кюстина, прищурившись:

      – А этого я знаю. Ты ж полицейским был, правда? Большой шишкой в штаб-квартире.

      – Решил сменить карьеру. Иногда это полезно.

      Флойд вынул свежую зубочистку из кармана рубашки, сунул в рот и надкусил. Острый конец впился в десну, брызнула кровь.

      – Изрядное падение – от полицейского высшего разряда до лабуха, – упорствовал инспектор, поставив свой ящик наземь.

      – Вам виднее, – согласился Кюстин.

      Инспектор взял контрабас, потряс, изобразив глубокую сосредоточенность, затем положил на стол.

      – Вроде ничего не дребезжит, – заметил он глубокомысленно, потянувшись за инструментами. – Однако контрабанду можно приклеить накрепко. Придется разобрать.

      Кюстин со свистом втянул воздух и положил руки на контрабас:

      – Нельзя разбирать! Это же музыкальный инструмент. Он не разбирается!

      – Как подсказывает мой опыт, все разбирается, – хмыкнул инспектор.

      – Полегче! – предупредил Флойд напарника. – В конце концов, это всего лишь кусок дерева.

      – Ты друга послушай, – посоветовал жандарм. – Он дело говорит, хоть и американец.

      – Пожалуйста, уберите руки с инструмента, – попросил инспектор.

      Кюстин руки убирать не хотел, и Флойд его за это не винил.