О вере славян. Научное эссе. Евгений Анатольевич Небольсин

малую дозу радости в сближении к Богу, то есть надо двигаться к Нему постепенно малыми порциями сближения. То есть, чтобы продолжить свой род и этим жить вечно, необходимо радость Бога вместить в себя очень дозировано.

      Так вот, когда речь заходит об эволюции, то имеется в виду только вот это – способность вместить в себя больше счастья, «расширяя шаг при движении к Богу». Физический труд в тяжелых условиях Севера – это значит, что охват природы для сообразности Богу более широкий, чем у южан: нижняя граница в образе жизни северного человека ближе к бездне. То есть северный больше вмещает в себя природы Его радости, ибо при таком образе жизни сильнее контрастность, «сильнее разность потенциалов». Человек ищет большее счастье.

      Это очень важно для понимания сути веры древних славян. В присутствии Творца бездна, как абсолют зла, усиливает до абсолюта переживание высшей экзальтации счастья во всех смыслах. С одной стороны, мы боимся взять на себя без меры много. И наоборот, боимся Его отсутствия. Ибо, если Его присутствия нет, то все с точностью до наоборот: вся злоба мира просто уничтожит всё живое. Мы боимся бездну только из-за её влияния без присутствия Творца. Без Него всё вокруг восстает на нас и познаем сие опытно. Такой путь жизни по золотой середине между крайностями абсолютно черного и абсолютно белого.

      Вообще, мы почему-то не задумываемся над тем, что работа работе рознь. К одному виду деятельности мы привыкнуть даже не можем, хотя оная иной раз легкая. А на другое сами лезем, хотя там тяжело и больше расход калорий (брачное ложе). Один труд для нас – это праздник, а другой – ад. Так вот наука аскеза – это как раз об этом: как тяжёлый труд сделать радостным. Как труд землекопа сделать таким же приятным, как дыхание, прием пищи или иное? А ведь без этого счастья само понятие землекоп не появилось бы в реалии Вселенной. Всё родилось и утверждается только высшей экзальтацией экстаза. Ничего нет вне этого. Вне «кайфа», прости меня Боже за это слово, ничего не родится в бытии. Вернуть народ к этому – спасти его, освободить его. С этим шёл русский везде. Вне этого понимания нет Церкви.

      Подведём промежуточные выводы

      Всякая Боль исходит от отсутствия Бога в душе и усиливается во время трудов в поте лица. Природа лени в том, чтобы минимизировать боль, ибо физическая нагрузка усиливает её (это как деньги, кои лучше не тратить на бессмысленное, ибо тратить на бесполезное приносит расстройство душевное). И наоборот, если Бог в душе, то муки и страдания усиливают уже переживаемый экстаз, в коем и муки, и страдания уже таковыми не являются (ибо есть прибыль денег, к примеру). Человек, «преодолев вкусовой барьер», становится пленником данного пути к радости и народ ставит его впереди себя, чтобы идти за ним. Подобное рождает только своё подобие, а потому возбуждение радости бытия может породить только радость бытия. Если душа не в Боге, не в Его радости, то возмущение порождает подобие уже другое – порождает только отсутствие радости бытия – настоящее