Жестокие духи. Кэт Чо

звон рассыпавшихся монет. Как будто он вывернул карманы.

      – Вот! Больше у меня ничего нет, – заявил Джихун.

      – А как же деньги, которые тебе бабка оставила? У нее их полно должно было быть. Вечно твердила: откладывай сыну на учебу! Где эти деньги?

      – Нет их больше – я ими за аренду расплачивался, чтобы не пришлось жить на улице. И даже если бы что-то осталось, я бы тебе ни воны не дал.

      – Ах так? И что же мне помешает их забрать, щенок? – хрипло расхохотался господин Ан.

      – Хочешь узнать? – спросил Джихун.

      Теперь Чуну забеспокоился. Ан старший был задиристым подонком, и, если бросаешь ему вызов, нужно быть готовым к атаке. Такие люди хуже бешеных животных, боящихся потерять почву под ногами. Кажется, подумал Чуну, пришло время вмешаться.

      – Не думай, что видишь меня в последний раз, – прошипел господин Ан.

      Ах, так он не из тех подонков. Он из трусливых.

      Чуну услышал приближающиеся шаги и отступил в тень переулка. Дождавшись, когда господин Ан будет проходить мимо, он протянул руку и втянул мужчину за собой в темноту.

      – Что за…

      – Я предупреждаю тебя первый и последний раз. – Чуну отбросил Ана к стене. Тот рухнул на четвереньки. – Держись подальше от Джихуна и никогда не возвращайся.

      Чуну достал из бумажника несколько крупных купюр, и господин Ан удивленно на них вылупился.

      – Больше ты ни воны от нас не увидишь, так что будь благодарен и проваливай. Поверь мне, я знаю нужных людей. Стоит мне их только попросить – и твоего исчезновения никто даже не заметит. Усек?

      Господин Ан бешено закивал, не отрывая взгляда от денег.

      Чуну бросил ему банкноты, и те разлетелись в разные стороны.

      Отец Джихуна спешно заползал на четвереньках, стирая об асфальт костяшки пальцев в попытке схватить деньги. Затем поднялся на ноги.

      – Я заслужил большего за все заботы об этом мальчишке.

      – Сомневаюсь, что ты когда-либо утруждал себя заботами о сыне. И не верю, что собираешься в будущем. Так что бери деньги и уходи.

      Взгляд господина Ана метнулся по сторонам, как будто он задавался вопросом, есть ли у него шанс. Он бросился к бумажнику в руках Чуну, но дотянуться не успел – токкэби схватил его за запястье. Старик взвизгнул, вырываясь, на коже у него появился красный ожог.

      – Что за хрень?

      – Убирайся отсюда. Сейчас же. Пока я не передумал, – процедил Чуну сквозь сжатые зубы.

      Господину Ану не было нужды повторять дважды. Развернувшись, он выбежал из переулка.

      Чуну уставился на свои ладони. Они все еще горели от гнева. Огонь токкэби разгорался из-за сильных эмоций. И хотя у Чуну отец не был жалким алкоголиком-хулиганом, как у Джихуна, своя жизнь его заботила куда больше, чем воспитание сына. Эгоистичность господина Ана вызвала слишком много воспоминаний, которые Чуну долго старался забыть.

      – Ты всегда умел произвести впечатление.

      Чуну вздрогнул при звуке знакомого голоса. Он было притворился, что не услышал,