Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века. И. В. Минникес

свидетельствуют неоднократные упоминания летописца об «узкосоциальных» собраниях, именуемых вечем. Так, обсуждая конфликт с Александром Невским в 1255 г., «рекоша меньшии оу святого Николы на вече».[348] Интересно и то, что собрание «вятших», имевшее место в это же время, летописец вечем не называет, именуя его «съвет благ».[349] В Смоленске в 1440 г. «здумаша смоляне, черные люди, кузнецы, кожемяки, перешевники, мясьники, котелники Андрея силой сослати с города» и призвали на княжение Юрия Лигвеневича.[350] Часть бояр во главе с воеводой вступили в схватку с черными людьми, другие, не участвовавшие в побоище, «возмущенные тем, что они были отстранены от этих выборов, поехали жаловаться к великому князю Литовскому».[351] Но, несмотря на «одностайный», по обозначению летописца, состав избирателей, князь Юрий прибыл в Смоленск и стал княжить.

      Разработка определенных требований к составу, при несоблюдении которых вече либо будет незаконным, либо вообще потеряет право называться вечем, объясняется желанием увидеть в вече государственный орган, подобный Земскому собору или Думе. Но вече, во-первых, институт догосударственный, сложившийся до формирования социальных и классовых градаций. Во-вторых, вече, как отмечалось ранее,[352] – институт непосредственной демократии, поэтому его нельзя ограничить рамками государственного органа.

      Второе, что следует учитывать при анализе состава веча, – временной фактор.

      Многие авторы особо выделяют в поздних собраниях «решающую» или «главенствующую» роль феодалов,[353] хотя речь об участии или неучастии в вече по социальным признакам не идет. Другая группа авторов связывает с хронологическими показателями качественные преобразования состава веча, и даже само существование народного схода. Например, И. Н. Данилевский говорит об «аристократическом» вече.[354] По мнению Н. Н. Андреева, вече прекратило существование из-за того, что «масса крестьян попала в зависимость от бояр».[355]

      Безусловно, состав веча был нестабилен. Невозможно представить себе идентичные по составу веча даже в пределах одного десятилетия. Но эта нестабильность связана, скорее, с отсутствием четких рамок контингента и обязанности жителей участвовать в вече, а также с разным уровнем документального оформления состава участвовавших лиц, нежели с качественным изменением самого вечевого схода. Например, в новгородских грамотах 1266 г., 1270 г. и начала XIV в. фигурировали просто «старейшие, меньшие и весь Новгород».[356] В сравнении с ними акты второй половины XIV в. (В. А. Буров указывает точную дату – с 1372 г.[357]) более точны. Они начинают конкретизировать социальный состав участников: «от бояр, и от житьих людеи, и от чорных людеи, и от всего Новагорода».[358] Таким же образом, хотя чуть позднее, в 80-х гг. XV в., детализированы и полоцкие грамоты.[359] Однако это вовсе не свидетельствует о качественных изменениях

348

ПСРЛ. Т. 39. С. 87.

349

Там же.

350

ПСРЛ. Т. 32. С. 158.

351

Генезис и развитие феодализма в России. Вып. 9. Л., 1985. С. 88–89.

352

Минникес И. В. Древнерусское вече – государственный орган или институт непосредственного народовластия? С. 3–6.

353

Греков Б. Д. Киевская Русь. С. 364; Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.-Л., 1939. С. 194–196.

354

Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.). М., 1999. С. 94.

355

Андреев Н. Н. Удельная или княжеская Русь. С. 37.

356

Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной Коллегии Иностранных дел. (далее – СГГД). Ч. 1. М., 1813. С. 10–19

357

БуровВ. А. Очерк истории и археологии средневекового Новгорода. М., 1994. С. 103.

358

ГВНП. Ч. 1.С. 32.

359

Генезис и развитие феодализма в России. Вып. 9. С. 89.