Средневековая история. Цена счастья. Галина Гончарова

еще кое-что… и самое главное – мини-аптечка, без которой ее сиятельство и из дома не выходила. Несколько порошков в пакетиках.

      – Алисия, я пошлю за Тахиром, дай только пару слов ему черкнуть. А еще мне надо осмотреть короля.

      – Ты с ума сошла?

      – Алисия, не спорь со мной. К нему можно пройти? Веди!

      Алисия повиновалась командному тону графини. А вдруг и правда поможет?

      Камердинер, ломавший руки у королевской спальни, и слова не сказал против. Приказал король пропускать графиню Иртон, он и будет пропускать. И держать оборону от придворных. Король занят государственными делами. И никак иначе.

      Лилиан Иртон?

      Ее бы не пропустили. Но… графиня была допущена ко двору, графиня дружила с ханганским лекарем, графиня могла помочь. А придворные докторусы… давно известно – высокие посты занимают далеко не самые знающие. Скорее – самые пробивные.

      Да и можно ли допускать к королю людей, которые его сильно не любят за указы о гильдиях?

      Лучше уж Лилиан Иртон. Слухи-то о ней ходят хорошие…

      Ровно через десять минут Лиля опустилась на колени перед Эдоардом. Его величество открыл глаза.

      – Вы?

      – Ваше величество, молчите, – приказала Лиля. – Вам сейчас вредно говорить. Дайте пульс посчитать.

      Больше всего Лиля боялась инфаркта или инсульта. Чай не мальчик. Хряпнет по сердцу – и привет семье. А что тогда начнется в стране?

      Сказала бы она это слово, да пульс считает.

      Но пульс порадовал. Сто десять. Это, простите, не инфаркт. Не-эт, там хуже было бы. А такой и у нее бывал перед экзаменами.

      Это – нервы. А вот что болит? Выясним. Главное, чтобы пациент в процессе не померши.

      Работайте, графиня. Расстегнуть чертовы крючки камзола, развязать все завязочки, осторожно раздеть больного – и заниматься делом. Вы – справитесь. Определенно.

      Эдоард сначала пытался сопротивляться, но…

      Когда нам плохо, разве мы разбираем, кто есть кто? Эдоарду было плохо и душевно и физически – и он приоткрылся. А Лиля… сейчас она прежде всего была врачом, который видел перед собой больного человека. И вела она себя соответственно.

      Король? Крестьянин? Вирманин? На горшке и операционном столе – все вы одинаковы!

      И Эдоард доверился графине Иртон. Тем более она была абсолютно уверена в себе и действовала как опытный врач.

      Страшно тебе? Тошно? А пациенту страшнее. А потому…

      Лиля уверенно проводила пальпацию, перкуссию – и все чаще вздыхала с облегчением. И расспрашивала короля.

      – Нет, не говорите. Если согласны – опустите веки. Если нет – не опускайте. Говорить вам пока будет больно.

      Вот с этим король был полностью согласен.

      – Больно вот здесь и здесь. И боль меняется при вздохе, движении, при надавливании, она не постоянная, не статичная…

      Эдоард моргал. И чувствовал, как становится спокойнее.

      Это ведь не смерть? Ему сейчас никак нельзя умирать.

      Да и Лиля