Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2. Петр Дружинин

примера. Пропп нашел у Афанасьева русскую сказку, в которой рассказано о том, как живущие в лесной избушке слепые богатыри берут к себе купеческую дочку: “Будь нам заместо родной сестры, живи у нас, хозяйничай… Осталась с ними купеческая дочь, богатыри ее любили, за родную сестру почитали, сами они то и дело на охоте, а названная сестра завсегда дома, всем хозяйством заправляет, обед готовит, белье моет”.

      Это – из сказок Афанасьева. В образе “сестрицы”, которая ухаживает за слепыми богатырями, много прелести наивной чистоты русских родовых общественных отношений.

      Но что делает с этим мотивом профессор Пропп?

      Он тут же сопоставляет образ героини русской сказки с женщинами немецких сказок, которых брали в “мужской дом” в качестве наложниц, проституток. Тут же ссылки на бесчисленные иностранные авторитеты: “У Барро, говорит Щурц, – цитирует Пропп, – половые потребности юношей удовлетворяются тем, что отдельных девушек насильно уводят в мужской дом, где они одновременно служат возлюбленным и получают от них подарки”.

      От немецких сказок Пропп опять переходит к русским. На этот раз пермским. А затем к… фольклору Пелейских островов, записанному Фрезером (известный буржуазный ученый-идеалист современной Англии, прославившийся своими антисоветскими выступлениями).

      Все эти примеры взяты со страниц 106–107 книги профессора Проппа. Все здесь смешано в одну кучу и объявлено родственным.

      И снова русский народный эпос с его мотивами дружбы и товарищества приравнен к воспеванию наложничества и первобытной полигамии.

      Книга Проппа – это Веселовский, доведенный до абсурда и мракобесия. ‹…›

      Незатейливо прихорашиваясь под марксиста, Пропп пытается возродить в нашей науке худшие черты историко-сравнительного метода Веселовского. Его книга – вредна и ошибочна от первой до последней своей строки. Советские ученые-фольклористы должны сказать о книге профессора Проппа свое резкое и правдивое слово»[97].

      Завершает А. К. Тарасенков свою отповедь следующими словами:

      «В этой статье приведены лишь некоторые из фактов, говорящих о том, что низкопоклонство перед буржуазным Западом, некритическое восхищение буржуазной культурой, безразличный космополитизм, сведение русской литературы и даже творений ее величайших представителей – Пушкина, Горького, Толстого – к заимствованию у европейцев отмечают многие работы наших литературоведов. Книги профессоров Нусинова и Проппа – далеко не единичное явление. Это говорит о том, что целые участки нашего литературоведения, а вовсе не только отдельные авторы заражены низкопоклонством, связанным с потерей национальной гордости, с потерей чувства советского патриотизма.

      Как могло получиться, что Академия наук и Институт мировой литературы, носящий священное для нас имя Горького, успели выпустить огромные тома, посвященные американской и английской литературе, и провалили

97

Тарасенков Ан. Указ. соч. С. 135–136.