Лахудра. Виктор Галданов

из пальцев обгорелые бумажки.

      – Ты почему не спишь? – строго спросила медсестра. Но, подойдя, все поняла. – Как же это… – сказала она, оглядев съежившихся под одеялами девочек, и, не найдя слов, покачала головой. – Как вы можете? Ведь она младше всех вас!..

      Уложив Мышку, Анна Петровна накрыла ее одеялом, потом подошла к Шизе, которая лежала с открытыми глазами, и принудила ее вытянуть руки поверх одеяла, придирчиво поглядела на притворившуюся спящей Ванюшу, погасила свет и поспешно вышла, заслышав шаги в коридоре: кто-то тихонько перебегал из палаты в палату. Когда медсестра выглянула, коридор уже был пуст. Она внимательно осмотрела остальные палаты. Все делали вид, что спят сном праведниц. Беспроволочная «сигнализация» о ее приближении сработала безошибочно, атмосферу помещений наполняет лишь глубокое, ровное дыхание. Но как только медсестра отошла, в палатах зажглись огоньки сигарет, шепотом возобновился прерванный разговор, а в одной из кроватей две, слившиеся воедино девочки принялись исступленно покрывать друг друга ласками и поцелуями. На них обращали мало внимания – подобные развлечения в этом заведении были не в новинку.

      8

      Наверное, Владику все же очень повезло, что первым человеком, с которым он встретился на «даче» оказался врач-психиатр Владимир Семенович, лысоватый, живой, несмотря на объемистую фигуру низкорослы человечек лет пятидесяти, пользующийся очень большим авторитетом у персонала. Он встретился Владику случайно (впрочем, теперь, поразмыслив, он более склонялся к мысли, что встреча эта была не совсем случайной) и, заговорив о погоде, неожиданно легко подвел Владика к теме его будущей работы, и тот, смущаясь и сбиваясь поведал этому доброму и мягкому человеку с внимательным и проницательным взглядом из-под сильных очков и про свои желания в педагогике и про честолюбивые свои литературные помыслы, и о своих сомнениях касательно предпринятого им шага. Выслушал его Владимир Семенович весьма доброжелательно, а в ходе разговора они оказались в благоустроенном саду, где работали обитательницы «дачи».

      – Так значит вы у нас ненадолго? – полувопросительно заметил врач.

      – Не знаю, – честно признался Владик. – Вообще-то это ведь не мой профиль. Я же – филолог. Никогда и не мыслил себя в роли воспитателя, тем более такого вот контингента. А вам эта работа нравится?

      – Такая работа не может нравиться, – с мягкой укоризной во взоре сказал Владимир Семенович. Взгляд его пробежал по девушкам с лопатами в руках. На каждой из них лежала печать одинаковости: все они были одеты в однообразные серые халаты и косынки, лишь туфли были разными. – Я просто чувствую ответственность за этих детей, – продолжал Владимир Семенович. – Они в беде. А когда человек в беде, он обязан получить помощь. Я до определенной степени могу оказать см эту помощь. И потому я здесь.

      Они долго бродили по всему большому и разветвленному хозяйству «дачи», осмотрели и парники, медицинские кабинеты, и мастерские, и Владик не мог