Sadcore. Ян Ващук

водопадами, КНДР с бритыми затылками и заснеженными блокпостами у оборонных НИИ, Россия с ее покинутыми стройками и темными дырами размером с Европу, замки Европы и небоскребы Лос-Анджелеса, скайлайн которых на этой тени неразличим, но он есть там – как есть и ты, и твоя съемная сталинка в центре, и твой тонкий сутулый силуэт, вышедший покурить меланхоличной московской весной над оттаявшей рекой.

      Когда ты вернешься в свою комнату и ляжешь обратно в мятую постель со скомканным одеялом, Луна будет висеть в углу высокого пыльного окна – деревянного старого окна, за которым Якиманка и Большой Каменный мост, и, – если высунуться по пояс, – то краешек Кремля. Она будет светить так ярко, что ты сможешь разглядеть тумбочку у кровати, початую бутылку воды, телефон и два сообщения на экране. Congratulations! You have a new match! Кто-то написал тебе, какому-то другому живому существу ты интересен. Кто-то такой же прямоходящий, разумный и сделанный из той же органики, что и ты, хочет познакомиться с тобой, хочет поговорить с тобой, хочет приехать к тебе, сесть рядом с тобой, обнять тебя за плечи и спросить: «О чем ты думаешь?»

      Ты сядешь на краешке постели, напялив майку на одно плечо, и будешь смотреть на Луну. Ты подумаешь о том, что вся эта фантастика с перелетом на другие планеты на самом деле вполне реальна и существует не только в кино. Этот шар – большое небесное тело, на котором можно высадиться, поставить ногу в герметичном ботинке на серый песок и передать по радиосвязи на Землю что-нибудь эпичное. И, пока идет секунда, за которую сигнал преодолеет 380 000 километров, расправить плечи, глубоко вдохнуть и поднести руку к шлему, как бы поправляя недоступные за его стеклом хипстерские усы, которые как бы немного спутались как бы от ветра, гуляющего по как бы безлюдной как бы весенней как бы Болотной площади, куда ты как бы вышел погулять, пока Москва еще спит, и единственная живая душа, кроме тебя – это дежурный техник с перетянутым аптечной резинкой хвостиком, читающий «Старик и море» в оригинале, сидя в просторном машинном зале ГЭС №1.

      Парашют

      Раннее утро, полная маршрутка, натянутая тишина, лучи взглядов. Все едут на работу, мама везет дочку в садик. Ребенок что-то очень увлеченно ей рассказывает, мамаша не очень охотно слушает, стреляя глазами по наглым сидящим студентам.

      – Мам, а потом этот дядя заплакал! – говорит дочка.

      – Зайка, ну это же тебе снилось, – отвечает мать и нелепо изгибается, вцепившись в спинку кресла, чтобы посмотреть в окно и по вывескам универсамов понять, какой именно квартал Южного Бутова маршрутка проезжает, и не пора ли пробиваться к выходу.

      – Просто… – начинает девочка и обрывает фразу на этом слове, совершенно не по-детски оставляя в воздухе драматическое многоточие.

      И в этот момент я, один из смотрящих в пол молодых людей, явственно ощущаю ту стену непонимания, которой окружен этот ребенок. Ее миру всего