Жестокая схватка. Фридрих Незнанский

как? Мы же ее тоже знали. А как это произошло?

      – Какая теперь разница. – Виталий помолчал. – Знаешь, Петро, я же все это время по городу носился как ненормальный. Не знал, куда деться. Вообще не знал, что делать. Очень жалел, что вас с Васьком нет. И все-таки не мог найти силы сразу сюда приехать. Хотел, но не мог. Водку жрал все это время. Видишь, только сегодня смог влезть в электричку и доехать. Понял, что, если не поговорю с кем-нибудь из своих, просто сойду с ума. Я ведь даже повеситься пытался. – Виталий усмехнулся. – Но не вышло. Видать, Господь Бог от меня еще чего-то ждет.

      Бойков слушал Виталия, смотрел на его руку, и у него зарождалась страшная догадка.

      – Понимаешь, Петро, – продолжал тем временем Виталий, – когда Натаха умерла, я вдруг сразу очень многое понял.

      – Что именно?

      – Очень многое. Про жизнь. Вообще про все. Я понял, что я живу не так, как надо.

      – А как надо?

      – Этого я еще не понял. – Виталий покачал головой. – Но понял, что все надо в жизни менять. Я не вернусь больше в училище. В Москву поеду.

      – Все равно тебя через год в армию заберут.

      – Не заберут, – снова усмехнулся Виталик. – Найду способы отвертеться.

      Он закурил новую папиросу, и вновь перед Петиными глазами мелькнул рваный шрам. Бойков сглотнул.

      – Что у тебя с рукой?

      – Прокусил.

      Петя закашлялся.

      – То есть как «прокусил»? Сам?

      – Ну а кто же еще?

      – Зачем?

      – Жертва. Помнишь, нам на истории рассказывали, как древние люди приносили других людей в жертву? Я ведь, когда вешался, тоже хотел принести себя в жертву. А Бог не дал мне повеситься. Я тогда взял и прокусил себе руку. Это как бы Богу за то, что он мне жизнь оставил.

      В другое время Петя принял бы эти разговоры Виталия за пьяный базар или подумал, что тот накурился конопли. Но он понимал, что это не так.

      И все-таки Петя успокоился. При всей трагичности ситуации одно было хорошо: Виталий не убивал Наташу. Еще десять минут назад Бойков подозревал лучшего друга в этом, а сейчас ему было мучительно стыдно за себя.

      Он хлопнул друга по плечу:

      – Знаешь, Виталь, я ведь когда этот шрам увидел вначале, то подумал… – Петя осекся.

      Глаза Королева сузились.

      – Что подумал?

      – Да нет, ничего. – Петя закурил новую папиросу. – И когда ты собираешься в Москву ехать?

      – Зайду к матери, а потом еще одно дело есть… Во Владимире.

      – Где устроишься?

      – Не знаю, – пожал плечами Виталий. – Устроюсь где-нибудь.

      Они допили бутылку. Королев за это время, к удивлению Пети, окончательно пришел в себя и выглядел вполне нормально.

      Они вместе дошли до его дома. Остановились у ворот.

      – Ладно, Петро, давай. – Виталик протянул ему руку. – Хорошо, что встретились.

      – Ты заходи. Сегодня вечером или завтра.

      – Завтра… – неопределенно повторил Виталий. – Завтра будет видно. – Он открыл калитку. – Ладно, еще увидимся.

      В голосе Королева Петя не услышал никакой уверенности. Но в тот момент он отнес это на