Страх звёзд. Василий Владимирович Воронков

гхаби, – она показала трубкой в потолок, – отношения между нашими народами так обострились.

      – Надеюсь, это временно.

      – Да-да, всё в этом мире временно, вы же знаете. Кстати, не желаете ещё бокальчик тинктуры?

      – Почему бы нет? – улыбнулся Томаш.

      Айша сощурилась, отдавая кому-то приказ по голосети, и через несколько секунд у стола возник тощий официант, поклонился и, проговорив что-то на бакарийском, поставил перед Томашем новый бокал с щедрой порцией тинктуры.

      – Малак! – зашипела Айша. – Суприя гадаш! При госте говорим только на литийском! – и раздражённо махнула рукой.

      Официант тут же покраснел, страдальчески сгорбился и отполз куда-то за границы зрения.

      – Прекрасный напиток, – сказала Айша. – Тридцать лет выдержки в бочках из растительного волокна. Это вам не синтезированное пойло, которое вязнет на зубах. Вещь для настоящих ценителей. То, что делает нашу пресную жизнь немного приятнее, немного, как это сказать, хаарин, острее. Поэтому правительство никогда в действительности не препятствовало небольшому теневому импорту. Это просто повышает качество продуктов для избранных, тогда как остальным до этого нет никакого дела. Но, к сожалению, скоро таких напитков у нас не останется.

      – Да, печально! – закивал Томаш. – По правде сказать, я всего пару раз в жизни пил тридцатилетнюю тинктуру. С каждым годом выдержки она становится всё более резкой и жёсткой. На Литии бутылочку такого зелья покупают для коллекции, на полку поставить или в подарок кому-нибудь на юбилей.

      Айша рассмеялась.

      – Вы меня раскусили! Никогда её не пробовала.

      Она извлекла из складок одежды белую, похожую на личинку капсулу, вставила её в трубку и с наслаждением затянулась.

      – Я на самом деле понимаю, что вы хотите сказать. – Томаш пригладил волосы на затылке. – Все мы для чего-нибудь да сгодимся. Теневой бизнес, все дела. Только вот не в текущей ситуации.

      – Да ничего я не хочу сказать! – Над резным столом медленно оседало сиреневое, похожее на космическую туманность облако. – Мы же просто отдыхаем, общаемся. На планете осталось не так много литийцев, и вы для меня – уникальный собеседник. Мне и правда очень нравятся ваши обычаи, ваш народ. Мы так сильно отличаемся друг от друга, даже внешне. Для некоторых – это проблема. У меня же, напротив, это вызывает особенный интерес. Очень жаль, что не все разделяют мою позицию.

      – К чему вы ведёте?

      – Я – ни к чему. Но сложившаяся ситуация к чему-нибудь да приведёт. Будь я литийкой, не хотелось бы мне сейчас оказаться на Бакаре. Большинство ваших соотечественников давно улетели, но вы, наверное, не хотели бросать корабль. Я вас прекрасно понимаю и очень надеюсь на, – Айша поиграла пальцами в воздухе, нажимая на невидимые клавиши, – успех вашей апелляции. А пока вы, как несложно догадаться, отсиживаетесь в Аль-Салиме? Не самое воодушевляющее занятие. К тому же в вас литийца за милю видно, в какой бы наряд вы ни облачились. Скоро и в порту станет небезопасно.

      Томаш осушил залпом бокал и прижал