Вино с нотками смерти. Виктория Балашова

продолжил Герман.

      – Как где? У нас на заводе. Сюда перед началом дегустации кто-нибудь из девочек приносит. Они процедуру знают. Мы одни и те же вина наливаем. Иногда меняем, но тогда я специально прошу, предположим, новый сорт принести.

      Через некоторое время следственно-оперативная группа вышла на улицу. Ленка-экскурсоводша выскочила вслед за ними.

      – Ну как? Выяснили что-то? – спросила она Германа, дергая его за рукав рубашки.

      – Пока наша информация разглашению не подлежит. Ничего не могу вам сказать.

      – Не, ну это Нелли Павловна ее уморила? – не отставала девица.

      – Лена, Нелли Павловна вряд ли ее уморила, как вы выразились, – ответил Герман, пытаясь отцепить от рубашки коготки экскурсоводши. – Но до вскрытия в любом случае делать выводы рано.

      На Германа, криво улыбаясь, посматривала Оленька. Ему удалось отцепиться от Лены и быстро нырнуть в нагревшуюся на солнцепеке полицейскую машину.

      – Вот адрес, – протянул он бумажку водителю. – Сначала поедем к потерпевшей домой.

      Оля осталась ждать труповозку, а Серега забрался в машину к Герману. Народу в полиции не хватало, к тому же, ближе к сезону все, кто мог, старались устроиться на подработку – охранять разные заведения, где туристы к вечеру не чурались друг другу морду бить.

      – Ребят, приехали, – затормозил водитель, – тут половина улицы без номеров на домах. Я примерно подъехал.

      Узкая улочка располагалась далеко от моря. Некоторые отдыхающие, поверив объявлениям, заселялись, а после долго топали в поисках пляжа. Домики все были разномастные. В основном одноэтажные халупы, переделанные из гаражей и сараев. Маленькие оконца еле пропускали свет, крыши нагревались за день нещадно, удобства, ясное дело, во дворе. Герман и Серега высчитали нужный дом и постучали в железную дверь. Под крепким кулаком дверь заходила ходуном, чуть не провалившись внутрь.

      – Чего надо? – старушка в черном платке и длинном выцветшем платье выглянула наружу.

      – Здесь Малика Юнусова живет? – спросил Герман, показывая удостоверение.

      – Чего надо? – повторила вопрос бабуля.

      – Кто там, эни? – послышался мужской голос.

      – Полиция. Спрашивают нашу Малику!

      Из дома высунулся мужчина. На вид ему было лет пятьдесят: из-за седины сложно сказать точнее. Скорее всего, муж Малики.

      – Что случилось? – спросил он более миролюбиво, чем его мать.

      – Можно мы все-таки войдем? – не желая с порога ошарашивать родственников умершей, спросил Серега. – Есть проблемы.

      – Проходите, – хозяева расступились. – У нас здесь, правда, не разгуляешься. Садитесь, – мужчина показал на два расшатанных стула.

      Единственную комнату освещало окошко под потолком и тусклая лампочка без абажура. Вдоль трех стен стояли узкие кровати, посредине возвышался стол, накрытый старой клеенкой в коричневую клетку.

      – Видите ли, – начал Герман, – Малика сегодня