Светочи Тьмы. Татьяна Корсакова

нравится такая постановка вопроса.

      – Мне не нравится, но я отвечу. – Мирослава снова сделала глубокий вдох. – Я видела ее дважды за последнюю неделю. И оба раза в своей ванной комнате. Смешно, правда?

      – Нет. – Дядя Митя покачал головой. – А при каких обстоятельствах, можешь мне сказать?

      – Только тебе и могу. – Она скрестила руки на груди. – Тебе и своему будущему психиатру. Первый раз я принимала ванну, и эта… это существо меня топило. Кажется, топило. Я так испугалась, что плохо запомнила.

      – А второй раз?

      – А второй прошлой ночью. Оно уже само выбралось из моей ванны.

      – Ванна была наполнена водой?

      – Тогда мне показалось, что да, до краев. А когда глюк закончился, воды в ванне не оказалось. В отличие от прошлого раза.

      – Было еще что-то?

      Эх, была не была! Сгорел сарай, гори и хата! Так бы сказала бабуля. Она ведь уже призналась дяде Мите в собственном психическом нездоровье. Одним симптомом больше, одним меньше.

      – Самый первый раз, ну, когда она меня топила, в ванне остались реальные следы. Мне потом несколько часов пришлось их оттирать.

      – Какие следы?

      – От воска. Обычный свечной воск с какой-то цветочной отдушкой. Дикость, да? Словно я принимала восковую ванну. Я принимала ванну, а эта… ведьма решила меня слегка притопить. Бывают же такие удивительно реалистичные глюки, да?

      – Почему реалистичные? – спросил дядя Митя.

      – Потому что воск в ванне я потом оттирала несколько часов.

      – Да, нетипичная для галлюцинации ситуация, – сказал дядя Митя задумчиво.

      – Мне тоже так кажется. Я уже думаю, может, выбросить эту ванну к чертовой матери! И плевать, что она особенная.

      – А в чем заключается ее особенность?

      – Она антикварная. Ну знаешь, такая на курьих лапах! То есть на самом деле лапы грифоньи. – Мирослава усмехнулась. – Но выглядят, как курьи. Я нашла эту красоту в подвале, она вся была вот в этом всем… В воске, дядя Митя! Ванна была в воске и чем-то черном, как… – Она замолчала.

      – Как что? – спросил Дядя Митя, протирая уголком рубашки свои очки.

      – Как клетка, которая на смотровой площадке башни. Клетка тоже испачкана. Ты ее вообще видел?

      – Нет, не возникало желания подниматься по аварийной лестнице. – Он посмотрел на нее с укором. – И тебе, Мира, я бы тоже не советовал. Но ты ведь не прислушаешься к моим советам, да?

      – Я там уже была. Как видишь, выжила. Но место темное. – Это словечко само сорвалось с языка. – Там такая аура… Там даже страшнее, чем в моей ванной! – Она коротко хохотнула. Теперь дядя Митя точно запишет ее в сумасшедшие. Ничего страшного, признание болезни – уже первый шаг к исцелению.

      – Она тут такая везде, – сказал он очень тихо.

      – Тут – это где? В Горисветово?

      – Да. Не все это чувствуют, но такие, как ты…

      – С тонкой душевной организацией?

      – Да, люди с тонкой душевной организацией могут понять об этом месте куда больше остальных.

      – А ты? Как у тебя дела с организацией? –