Светочи Тьмы. Татьяна Корсакова

уедешь к себе?

      Он ответил не сразу. Наверное, даже не расслышал того, что она сказала. Мирослава уже решила, что не станет переспрашивать, когда Фрост заговорил:

      – Я пока останусь в Горисветово. У меня здесь есть апартаменты.

      – Апартаменты?..

      – Комната в административном крыле. Мы с тобой соседи, Мирослава. Почти как тринадцать лет назад.

      Тринадцать лет назад? Это было странно и мало походило на правду. Тринадцать лет назад была жива ее бабуля. Тринадцать лет назад она ночевала дома. Она – дома, а он – где? Как вообще он оказался в Горисветово тем летом? Это был безопасный вопрос, и она спросила.

      – Откуда ты, Фрост? – Не повернулся язык назвать его Артемом. Может быть потому, что она всего лишь догадалась, кто он такой. Догадалась, но не вспомнила. – Как ты попал в лагерь? Вот что я имею в виду.

      Он точно не был деревенским. Деревенских она знала. Галу, например. А от Артёма Морозова не осталось следа ни в ее памяти, ни в ее жизни.

      – Из Перми. – Он усмехнулся какой-то горькой усмешкой. – У родителей тут поблизости была дача.

      Мирослава знала этот дачный поселок. Именно там пару лет назад построил свой загородный дом Всеволод Мстиславович. Хорошее место, считай, элитное.

      – Это было наше первое лето за городом. Я вообще-то не планировал никакого лагеря, но получилось так, что мой пермский преподаватель музыки узнал про Горисветово и составил мне протекцию. Собственно, это он уговорил Исаака Моисеевича позаниматься со мной. Вот так удачно все получилось.

      Да уж, удачнее не придумаешь.

      – Если ты жил с родителями на даче, то как ты мог быть моим соседом?

      Спросить нужно было не это, спросить нужно было о том, что стало с его мечтой, но Мирослава не решилась. Или в глубине души уже сама все поняла про мечту? Это место убивало не только людей. Это место убивало еще и надежды. А он, прежде чем ответить, посмотрел на нее долгим недоуменным взглядом, словно она спросила что-то глупое.

      – Нас с тобой оставили в лагере на одну ночь, Мира, – наконец сказал он.

      – Какую ночь?..

      – Ту ночь, когда мы с тобой нашли в башне Леху, – сказал он и ускорил шаг, давая понять, что разговор окончен.

      Разговор окончен, вот только она ничего не поняла. Или, вернее сказать, не вспомнила…

      – Один вопрос! – Не из тех она, кто сдается так просто. – Фрост?..

      Он обернулся, посмотрел на нее в упор равнодушным, ничего не выражающим взглядом.

      – Что было потом?

      – Ты в самом деле не помнишь, Мира? – Взгляд его сделался сначала изумленным, а потом растерянным.

      – Я не помню почти ничего, – отчеканила она. – Я не помню, но мне важно знать, что случилось потом.

      – С кем?

      Это был странный вопрос, настолько странный, что теперь растерялась уже сама Мирослава.

      – Со мной. Что потом случилось со мной, Артем?

      – Можешь звать меня Фростом, так будет проще.

      – Хорошо, – она кивнула. – Так что случилось со мной, Фрост?

      Какое-то время он просто молча на нее смотрел, а потом сказал:

      – Я не знаю, Мирослава. Это был мой последний день в лагере. Родители забрали меня в Пермь.

      Вот так, его забрали из лагеря, а на нее напал Свечной человек. Разошлись пути-дорожки…

      Она больше ничего не стала спрашивать. Было очевидно, что ему неприятно вспоминать о случившемся тем летом. Ему было неприятно, а сама она просто не могла вспомнить. Такие дела…

      Зато она могла кое-что узнать. Вот прямо сегодня, не откладывая ничего в долгий ящик! Для этого ей всего лишь нужно сделать над собой усилие, а еще нарушить обещание, данное старшему следователю Самохину.

      С Фростом они расстались в коридоре.

      – Где твоя комната? – спросила Мирослава. Из вежливости спросила – не из любопытства. Кажется, любопытство свое она уже утолила. По крайней мере, в той части, которая касалась их общего прошлого.

      – Там, – Фрост указал подбородком на соседнюю дверь. Как так вышло, что она руководила школой и не знала, кто где живет? – Приходи в гости, если что.

      Это он тоже сказал из вежливости. Было очевидно, что между ними больше ничего нет. Их общее прошлое умерло вместе с Лехой этой ночью.

      Мысль была такой колючей и такой болезненной, что отвечать Мирослава ничего не стала, просто молча кивнула и открыла свою дверь. Оказавшись у себя, она первым делом проверила ванную комнату. Ожидаемо, все было в идеальном порядке: никакой воды на полу, никакой ведьмы. Галлюцинации хороши уже хотя бы тем, что не оставляют после себя беспорядка. Но когда все это закончится, нужно обязательно показаться специалисту. И теперь уже не психологу, каким бы модным и дорогим он не был, а психиатру.

      Четверть часа Мирослава потратила на то, чтобы привести себя в порядок, а еще полчаса ушло на то, чтобы собраться с духом. В последний раз она была в своем деревенском доме сразу после