Чикатило. Зверь в клетке. Алексей Гравицкий

голая, в одних серьгах.

      Зрелище было возбуждающим. Черемушкин подошел, обнял ее сзади, поцеловал в шею, притянул к себе.

      – Нравятся?

      – Очень! – призналась Алла и тут же спохватилась немного наигранно. – Но они же страшно дорогие…

      – Ерунда! Забудь. Надо – еще достану.

      Он принялся прикасаться руками к ее обнаженному телу, целовать горячо и требовательно.

      – Но все же, Костик, откуда? – чуть отстранилась она.

      – От верблюда, – расхохотался в ответ Черемушкин, подхватил Аллу на руки и бросил на кровать.

* * *

      После совещания, на котором участники расследования познакомились с «варяжским гостем» Брагиным, многим потребовалось выговориться. В лестничной курилке было шумно – оперативники делились впечатлениями.

      – Ни хрена себе новую метлу из Москвы прислали… – Попыхивая «Примой», качал головой седоусый опер, помнивший еще холодное лето пятьдесят третьего года.

      – Это не метла – целые грабли, – согласился с ним молодой коллега.

      – Или вилы! – Засмеялся старлей, дымивший модным «Ядраном».

      На лестницу вышел Липягин. Он услышал обрывок разговора, уловил общее настроение и усмехнулся.

      – Нам теперь Тимур Русланович как Леонид Ильич будет вспоминаться… При нем был застой – но и колбаса была!

      Оперативники рассмеялись.

      Стоящий в сторонке Горюнов тоже улыбнулся.

      – Про застой это ты хватил, конечно… – отметил он и подмигнул Липягину. – Но, похоже, мы теперь, как зэки на киче после смены кума, – знаем, против кого будем дружить.

      По курилке прокатилась новая волна смеха.

      – Хорош ржать, – осадил коллег Липягин. – Сдается мне, у нас это скоро будет смех сквозь слезы.

* * *

      Витвицкий вышел из здания УВД в расстроенных чувствах. Даже на улице он не мог сдержаться, чтобы не кривить рот и не сжимать кулаки в бессильной злобе.

      Его нагнала Овсянникова.

      – Виталий! Постой!

      Витвицкий остановился, повернулся, мрачный, недовольный. Овсянникова подошла к нему.

      – Ты почему меня не дождался?

      – А чего ждать, всем этим… в приемной глаза мозолить? Не вижу смысла.

      – Ты доложил Брагину свои соображения по поводу ограблений на двух последних убийствах в Батайске?

      – Доложил, – уныло кивнул Витвицкий.

      – И?

      – Он, Брагин этот, относится к широко распространенному среди начальства типажу – кипучий дурак, – с обидой сказал Витвицкий и, понизив голос, добавил: – Мне вообще кажется, что сейчас наступает эпоха таких вот людей. Очень энергичных, активных, с хорошо подвешенным языком, но неумных.

      – Ты не ответил на вопрос, – нахмурилась Овсянникова.

      Витвицкий снял очки, протер платком стекла.

      – Нечего отвечать. Там Липягин еще был… В общем, они считают, что выделять два батайских убийства в новое дело нет никакого резона. Мол, я ошибаюсь «из-за недостатка оперативного опыта».

      – Ясно… – разочарованно протянула Овсянникова. – Вот ведь