Паук приглашает на танец. Варя Медная

одеваются в кричащие тона. А у вас к тому же ещё и волосы неудобного цвета. Остригать вас не станут, но вот рыжий с малиновым – это уже перебор.

      – Благодарю за заботу, любовь моя, – раздался за моей спиной глубокий завораживающий голос, заставивший сердце трепетать.

      В залу вошла высокая стройная женщина лет двадцати шести. И если совсем недавно мне показалось, что граф хорош собой, то на её фоне он показался жалким уродцем (пусть это и не принято – сравнивать мужчин и женщин). Две толстые черные косы, перевитые золотыми лентами, спускались по точеным плечам и в районе лопаток сливались в одну. Казалось, именно их тяжесть заставляла красавицу держать спину так прямо, а подбородок – высоко поднятым. Шелковое платье глубокого синего цвета – под стать глазам супруга – выгодно подчеркивало все изгибы её фигуры, похожей на дивный музыкальный инструмент. Руки были по локоть закрыты перчатками, а в ложбинке между высокими грудями мерцала подвеска в виде сиреневой капельки.

      Теперь стало ясно, почему хозяйка замка предпочитает, чтобы слуги одевались неброско. Но она зря беспокоилась: в её присутствии никому бы и в голову не пришло смотреть на кого-то другого. Это подтверждалось реакцией мужчин. Если бы взглядом можно было есть, передо мной бы уже лежали чисто обглоданные косточки. Даже угрюмый мистер Фарроуч, казалось, нехотя, но всё же смотрел на неё.

      Когда последние вибрации её голоса затихли, мужчины стряхнули оцепенение. Граф, мгновение назад с обожанием смотревший на супругу, метнул в неё раздраженный взгляд.

      – Леди Фабиана Мортленд, как всегда, прекрасна и, как всегда, не умеет держать язык за зубами.

      Не удостоив меня даже взглядом и проигнорировав грубость супруга, красавица проплыла к своему месту на левом конце стола. Вокруг неё тут же засуетились слуги, поправляя и так идеально выстроенные столовые приборы. Было забавно наблюдать за семейной парой, делившей ужин за одним столом на расстоянии десяти метров друг от друга. Семейную идиллию довершали цветочная ваза и блюдо с фруктами, напрочь отгораживавшие графа и графиню друг от друга.

      Я вдруг сообразила, что стол накрыт всего на две персоны. Очевидно, приглашение на ужин не подразумевало, что я тоже буду есть. В желудке предательски заурчало.

      – Пожалуй, серый вам больше пойдёт, – сказала графиня, не глядя в мою сторону и изящно отправляя кусочек жаркого себе в рот, – но, в память о наряде, я буду называть вас малиновкой, вы ведь не против?

      – Не против, если вам так нравится, миледи.

      – Это, знаете ли, такая невзрачная серая птичка с рыжими горлом и грудью, живущая в кустах.

      – Знаю, миледи.

      Я понимала, что оскорбительный вопрос не требовал ответа, но не смогла удержаться.

      Графиня, впервые с момента своего появления, посмотрела на меня. Окинув насмешливым взглядом мою невысокую фигуру и задержавшись на прическе, она недобро усмехнулась и отправила в рот следующий кусочек.

      Я перевела глаза на графа и удивилась: его губы вдруг снова тронула блаженная улыбка, а в следующую секунду лицо перекосилось от едва сдерживаемой ярости. Я с недоумением