Тайна замковой горы. Людмила Георгиевна Головина

блюде остались только крошки.

      Потом начались расспросы.

      Моих друзей интересовало всё: где я сегодня провёл целый день, кто та пожилая дама, которая меня забирала, кто испек эти булочки. Я отвечал не слишком подробно, так как мне пришло в голову, что если за мной больше никто никогда не придёт, то мальчики станут надо мной смеяться, говорить, что я не понравился своим родным. Поэтому я ограничился только сообщением что дама – моя дальняя родственница, и что я был у неё в гостях, а булочки испекла ее прислуга. Про зоопарк я рассказывать не стал. Мне хотелось побыть одному и подумать обо всех событиях, которые случились сегодня.

      Надо сказать, что с тех пор мои отношения с другими учениками стали улучшаться. Дело было не только в булочках или других лакомствах, которыми меня регулярно снабжали пожилые дамы, а в том, что само моё отношение к окружающим стало меняться.

      Когда я вернулся в свою комнату, то обратил, наконец, внимание на свёрток с книгами – подарок бабушки Генри.

      Я развернул бумагу и замер в восхищении. Передо мной лежали три толстых тома «Жизни животных» Брема. Роскошное издание в кожаных, с золотым тиснением переплетах и золотыми же обрезами, с многочисленными иллюстрациями и цветными вклейками, переложенными папиросной бумагой. Ты хорошо знаешь эти книги, Поль, они и сейчас занимают почётное место в нашей библиотеке. Не могу сказать, во сколько я лёг спать в тот день, потому что никак не мог оторваться от своего сокровища.

      Всю неделю я не находил себе места. Дни тянулись медленно. На уроках я был рассеян. Мысли постоянно крутились вокруг одного: был ли тот волшебный, незабываемый день единственным в моей жизни или теперь моя судьба изменится? А вдруг я вёл себя плохо? Вдруг не понравился госпоже Фрюлинг или Летиции, и они больше не захотят меня видеть? Сознание полной ненужности, появившееся у меня за годы жизни в семействе Шмерцев, прочно укоренилось в моей душе.

      Как ни медленно тянулось время, но утро воскресенья всё-таки наступило. Сразу после завтрака я оделся в свой лучший костюмчик (такие костюмчик обязаны были иметь все воспитанники на случай праздников и торжественных мероприятий) и уселся ждать. Терпения не хватало, и я несколько раз спускался в холл на первом этаже, чтобы через окно выглянуть на улицу. Но стоило в холле кому-нибудь появиться, как я опрометью бежал в свою комнату. Наконец, в мою дверь постучал Бальтазар и доложил, что в приёмной меня ожидает посетительница – госпожа Фрюлинг.

      Чуть ли ни бегом ворвался я в приёмную. Бабушка Генри тоже устремилась мне навстречу, и мы обнялись. Она поцеловала меня и сказала:

      – Милый мой мальчик, как я соскучилась!

      Я только смог кивнуть головой – в горле у меня стоял комок, наверное, это были слёзы, которые я сдерживал.

      Чтобы успокоить меня, бабушка Генри стала расспрашивать, как прошла неделя, и понравились ли мне книги. Я с жаром поблагодарил её, сказав, что всю неделю не мог с ними расстаться. Так, разговаривая обо всём, мы вышли за двери лицея.

      На этот раз погода была более прохладной, всё же приближалась зима.

      Мы