Незавидный холостяк. Ашира Хаан

бомж, но стоит эта одежда дороже твоей машины.

      – Да? – Женька выглядела самую капельку разочарованной. – А тебе, значит, понравился?

      Я аккуратно положила брошку обратно в шкатулку, запустила пальцы в глубину, наслаждаясь тем, как скользят по коже гладкие бока коралловых, малахитовых, агатовых бус, – и выудила кольцо с большим темно-красным камнем.

      Повертела в пальцах. На внутренней стороне стояла проба – золото? А что за камень? Вдруг это рубин, и я миллионерша? Кто знает вообще, что у наших бабушек хранится в их тайных сундуках? Могут и гигантский алмаз использовать как гнет для капусты, с них станется.

      Надо, кстати, будет простучать все стенки в шкафах. Мало ли – там клад!

      – Варь? – позвала меня Женька. – Чего молчишь-то? Неужели правда понравился? Глупенький красавчик на роскошной тачке? Я была о тебе лучшего мнения.

      – Не, он нормальный! – возмутилась я. – Умный.

      – Прямо по лицу видно, что умный? – хитро сощурилась Женька.

      Она подтащила к себе бутылку вина, чтобы не тянуться каждый раз. Я вздохнула, погладила свою прекрасную пуховую подушечку и потащилась в коридор за следующей. Хорошо, что сразу заказала несколько штук.

      – Что у нас тут? – Я повертела темно-зеленую бутылку. – Мальбек, Аргентина. Пьем?

      – Варя! Не увиливай!

      – Глупые на таких машинах не ездят… – рассеянно отозвалась я, втыкая в пробку штопор. – Вот и все.

      На Женьку я старалась не смотреть.

      – Ой, кто только на дорогих машинах не ездит, Варечка, – засмеялась она, одним глотком приканчивая свой бокал и переворачиваясь на спину.

      Она подхватила диванную подушку и прижала ее к себе, мечтательно уставившись в потолок.

      – Почему ко мне не приезжают богатые и умные на дорогих тачках, а?

      – Потому что ты не продаешь винтажные пластинки? – предположила я. – Хочешь, отдам тебе бусики? Выставишь на продажу, вдруг поймаешь коллекционера с яхтой!

      – И с женой, – вздохнула Женька. – Которой он эти бусики и купит.

      Я вздрогнула и чуть не выронила бутылку.

      Любые упоминания о свадьбах, женах, мужьях, женихах и невестах отзывались внутри острой вспышкой обиды и боли. Или даже горя – словно я навсегда потеряла что-то очень важное и больше никогда это не найду.

      Кое-что новое

      В понедельник я отправилась на работу. Было искушение использовать мой «свадебный отпуск» по полной программе. Сидеть дома, разбирать вещи, пить вино и есть суши, делать вид, что все в порядке. Но рано или поздно все равно пришлось бы вернуться и отвечать на вопросы, как прошел мой медовый месяц. Лучше уж сейчас – все сразу пережить и двигаться дальше.

      Поэтому я написала начальнице, что выхожу, она пообещала разобраться с бухгалтерией, и к восьми утра я появилась в банке, где работала, в белой блузке, темной юбке и с аккуратным макияжем. Как положено.

      В сумке пряталась помада, тушь и карандаш для глаз – вместе с салфетками. На случай если я все-таки сорвусь и разрыдаюсь.