Бабушка. Анна Артюшкевич

не знаю, – растерянно протянул Родион. – Это для меня необычная точка зрения. На робота, что ли?

      Ксения застыла. Она искала точное определение, но его нашел Родька! Вспомнила глаза статуи, красные лучи света из них…Может, и впрямь робот? Древний робот?

      – Чего молчишь?

      – По-моему, ты нашел верную формулировку.

      – Но это же нереально, – убежденно сказал Родион. – Подумай, кто мог в древности сваять робота без единого шва, без единого сочленения, из сплошной глыбы материала? Такого, который бы вдруг включался спустя тысячи лет? Может, изваяние – просто игрушка? Древняя игрушка для забав именитого заказчика, с механизмом внутри, способным на пару незатейливых фокусов? А механизм включился совершенно случайно? Но робот… Робот – это уже чересчур!

      – А что мы знаем о древности?

      – Вот тут ты права, – вздохнул Родион. – Хотя, если честно, я уже не уверен, что нам вчерашний ужас не померещился: столько коньяку выпили!

      – Это вы, мужики, выпили, – занервничала Ксения, – а мы почти не пили, поэтому мне померещиться красные лучи из глаз статуи не могли!

      – Ладно, не заводись, – миролюбиво предложил Родион, – были лучи или не были – не так уж и важно на фоне тревожных событий в мире… Чем заниматься собираешься?

      – Прогуляюсь, подышу свежим воздухом, потом за статью засяду…

      – Свобода в творчестве хороша тем, что сам распоряжаешься временем, – философски заметил Родион. – Но плоха оттого, что невозможно филонить и за это получать бабки.

      – Это ты правильно сформулировал, – согласилась Ксения. – Тебя, вообще, на диво глубокие мысли осеняют. Правда, периодически.

      – Да, я такой! – хвастливо согласился Родион. И тут же обиделся:

      – А почему – периодически?

      – А тебе мало?

      – Ладно, будь осторожна! – рассмеялся Родион.

      Ксения положила мобильник и задумалась: что надеть?

      …В глубине двора притаился потрепанный форд. За рулем, не двигаясь, сидела старая женщина и смотрела в бинокль на окна дома, где жила Ксения.

      Мяч ударился о машину, подбежавший мальчишка глянул внутрь и заголосил:

      – А подглядывать, бабушка, нехорошо!

      Женщина шикнула на него, отложила бинокль, поправила синюю плетеную шляпку и медленно выехала со двора.

      IX

      Улицу заполняла весенняя какофония из детских криков, птичьего щебета и звуков, доносившихся из распахнутых окон. Зимой они скапливались за тяжелыми рамами, а сейчас заструились во двор, эхом отражаясь от стекол, которые до блеска надраивали хозяйки.

      Было зябко, и Ксения застегнула плащ.

      – А вчера мне казалось, что лето наступило, – раздался печальный бархатный баритон.

      Ксения обернулась.

      На нее внимательно смотрел импозантный мужчина в элегантном светлом костюме. В руке он держал нарцисс.

      – Простите?

      – Позвольте вам преподнести этот милый цветок и пригласить, скажем…

      Мужчина задумался.

      – Для шампанского