Бабушка. Анна Артюшкевич

тело скользящим коконом…

      «Ты главное уясни, – разоткровенничался как-то с Ксенией новоявленный литературный классик, пытавшийся ей понравиться, – известные авторы – всего лишь раскрученные графоманы… Ну, повезло им! И мне повезло…»

      И попытался ущипнуть Ксению за коленку. Тогда она не придала значения пьяным словам. Поднялась и ушла, щелкнув дарование по затылку. А сейчас вспомнила.

      «Значит, буду ловить удачу! Как Френсис…», – мелькнула мысль. Ксении был симпатичен этот парень.

      Она ощущала себя Пигмалионом. И даже более, чем Пигмалионом: у того был хотя бы исходный материал, а у нее – ничего, кроме воображения! Ее Вселенная создавалась на песке. И даже песок был воображаемым…

      После душа заварила кофе, и, пока сохли волосы, предалась философским размышлениям.

      «А что, если все мы – порождение чьей-то фантазии? Не Бога, как учит Библия, а сумасшедшего графомана, создавшего свой сумасшедший мир? И наши судьбы – не карма, а результат несварения его желудка или бессонницы? И есть другие такие же графоманы, порождающие свои сумасшедшие миры, которые ученые называют параллельными? А Бог – это классик, пытающийся научить их писательскому ремеслу, чтобы герои не мучились, а жили нормальной жизнью? Хотя кто рискнет провести грань между графоманией и литературой… Разве что Бог…А вдруг и он – графоман, только раскрученный? И его поучения и действия ничего не стоят?»

      Ксения набрала Ларису и поделилась с ней ценными соображениями. Но та и ухом не повела.

      – Поедешь со мной по магазинам, нужно пуговицы купить?

      – Нет, мне статью заказали о современном искусстве. Об одном из молодых скульпторов, ваяющем на грани постмодернизма и технологического направления.

      – Представляю, что ты напишешь! – ехидно отреагировала Лариса.

      – Я всегда пишу правду, нравится это кому-то или нет, – с некоторым пафосом заявила Ксения.

      – Ну-ну! – и Лариса отключилась.

      А Ксения, расстроенная таким равнодушием, принялась накладывать макияж.

      Да, она не любила современное искусство и откровенно говорила об этом. Не все, конечно, а то, что, по ее мнению, в рамки искусства не вписывалось.

      «Интересно, – вдруг вспомнила она, – а яшкино божество к искусству относится?»

      С одной стороны, статуя создана в незапамятные времена, то есть однозначно произведение искусства, тем более, что ваять богов доверяли лишь мастерам… Но была в деревянной фигуре какая-то странность… Смущал даже не облик, непривычный для нас, а нечто совсем иное… Но что?

      Ксения набрала Якова. Трубку поднял Родион.

      – А где Яшка?

      – Шляется где-то. Я вместо него. А что ты хотела?

      – Как статуя?

      Родион понял.

      – Без изменений.

      – Это хорошо.

      – Утром серьезные мужики от Радинского приходили. Осматривали ощупывали, обнюхивали мой подарок… Хотели даже кусочек отколупнуть на анализ. Я думал, Яшку родимчик хватит… Но ничего, сдержался: видно, очень вчерашним