В погоне за собой, или Удивительная история Старика. Герман Филатов

Не говоришь: «Ты что, страха лишился, старый козел?!», или хотя бы: «Да что вы себе позволяете?!». Нет, ты говоришь: «Извините?». Рассказываешь мне, что тебя бросила жена, и жалуешься на то, что все женщины «меркантильные», как настоящий, полноценный, нелюбящий себя и свою жизнь, закомплексованный нытик и неудачник.

      Тут я вспылил и подскочил на месте.

      – Что вы такое говорите?!

      – Что ты инфантильный неудачник, брошенный женой закомплексованный слюнтяй. Мне казалось, я понятно изъясняюсь.

      – А ты старый и дряхлый инвалид, брошенный семьей и не способный самостоятельно даже сходить в туалет!

      Да уж, провоцировать Вирт умел. Так быстро вывести меня из себя, заставить разозлиться и наговорить такого… у него определенно дар.

      Сказав это, я еще несколько секунд ощущал, как у меня в груди пылает огонь, но потом его потушил холодный ветер ужаса.

      «Что я ему наговорил?!»

      В те несколько секунд я слышал, как земля падает на крышку моего гроба.

      – И как тебе удалось меня раскусить?

      Что меня изумило еще сильнее, так это то, что Акель ничуть не обиделся. Он продолжал ухмыляться и смотреть на меня изучающим взглядом. Осознав это, я окончательно перестал понимать, что к чему.

      – Все, что ты только что перечислил – правда,– не дождавшись ответа, сказал Вирт.– Да, я стар, да, я инвалид, да, моим сыновьям на меня плевать, и жене тоже, когда она еще была жива. Госпожа Соднер любила лишь купюры, которые я зарабатывал. И меня это устраивало, Клим, потому я это и допустил, по собственной воле. Мы не способны контролировать все в своей жизни, как, например, я не мог контролировать то, что мы с родителями попали в аварию. Не знаю, как так получилось, быть может, Господь махнул своей светлой рукой, или папаша не смотрел на дорогу, когда этот торчок Дюбуа потерял управление над своей машиной, но так получилось. Другие же аспекты своей жизни каждый человек волен создавать и контролировать, и ты свою никчемность, Клим, создал сам, а все остальные твои проблемы, такие как уход жены, подавленность, и подобное, попросту вытекающие последствия. Все это – целиком твоя вина, поэтому не нужно все валить на других. Спроси себя, какая уважающая себя женщина захочет жить с патологически инфантильным неудачником, извиняющимся даже тогда, когда обижают его? Одно дело, если бы ты стремился и работал, тогда бы она оставалась и поддерживала тебя, но если мужчина уныло плывет по течению, никакая любовь этого не вынесет. А если бы ты вовсю пытался улучшить свою жизнь, но она все равно ушла к другому, то тогда никакой любви нет, и не было.

      После того, как Старик завершил свой монолог и прекратил тыкать меня в миску с унижениями, мы некоторое время молчали, но потом я, проглотив комок в горле, спросил:

      – И зачем вы мне все это говорите? Мы с вами едва знакомы…

      – Это ты должен спросить у себя, Клим. Почему я говорю это именно тебе, почему именно так, и почему именно сейчас?

      – Не знаю.

      – Я тоже,– ответил Акель, но я не знал, можно ли было этому верить, или нет.– Все мы рождаемся никчемными. Глупыми, слабыми, маленькими. Мы не умеем ходить, да что