Мое волшебное чудовище. Игорь Павлович Соколов

скажу, а он ни бэ, ни мэ, абсолютный осел попался! Ну, я тогда в дверь начал ногами долбить, чтобы, значит, освободили, а то ведь скоро корабль наш отчалит из этого Гамбурга, и тогда все, пиши письма мелким почерком!

      Ну, потом меня повели куда-то на допрос, в другое помещение, там меня связали и стали мучить, загоняя иголки прямо под ногти, а переводчик ихний и говорит:

      Скажешь парол, отпустэм на ваш кэрабь!

      Ну, я им гадам крикнул:

      Хер вам, а не пароль!

      Тогда ихний главный начальник ткнул в меня пальцем и сказал:

      Это есть ихней гэрой!

      А вы как думали?! – усмехнулся я.

      Тогда маленький узкоглазый заместитель ихнего начальника что-то шепнул на ихнем, и они оба вышли из камеры. Вскоре всего меня развязали, все иголки из-под ногтей повытаскивали, и даже помыли, и поставили на довольствие.

      Это как? – спросил Леллямер, успевший оторвать от Ивана Матвеевича Соню и усадить ее к себе на колени.

      Как! Как! – недовольно пробурчал Иван Матвеевич, – завели в хорошую такую комнатку с красивым диванчиком и небольшим круглым столиком. На нем водок, шнапса ихнего и закусок, просто завались, глаза разбегаются. Ну, я сразу догадался, споить хотят гады, только ничего у них не получиться.

      Иван Матвеевич сделал небольшую паузу и сидящую рядом с ним Тоню по примеру Леллямера тоже усадил к себе на колени.

      А что дальше? – спросили мы.

      А дальше, сел я на ихний диванчик, сижу, думаю обо всем, да все что-то мне как-то скучно. Ну, думаю, раз водка, шнапс есть, то чего мне на нее глядеть-то? Ну и выпил я полстаканчика, потом еще и еще.

      А тут еще ко мне в комнату ту самую белокурую стерву впустили, за которой я из кабака увязался. Ну, она и мне, и себе тоже наливает ихненького шнапса, чокается и говорит:

      Вы эсть рускай шпиен!

      А сама пьет и смеется, стерва такая! И титьки из платья вытаскивает, мол смотри, какие красивые титьки у меня! Ну, думаю, черт побери! Какая блядь красивая, да и шнапс ихний уж сильно забористый оказался, – глупо заулыбался Иван Матвеевич, прижимая к себе Тоню. – Ну, и стал я ее целовать, – свои слова Иван Матвеевич наглядно продемонстрировал на Тоне, – целую, значит, и туда, и сюда, а она, дрянь такая, шепчет мне на ухо:

      Вы мне сказать ваш парол!

      Да хер с ним, – говорю, и раздеваю уже ее, – Иван Матвеевич попытался даже для наглядности раздеть Тоню, но та ударила его по рукам, – а она все смеется и повторяет мне:

      Хэр с ним, хэр с ним!

      Счас, – говорю, – узнаешь, какой хер со мной! Рубаху с себя срываю, и ей влупил по самые яйца, так она, бедняжка, даже с дивана грохнулась! Потом как только очнулась, так сразу и заохала и заахала:

      О-я-я, я забывать ваш парол!

      Да хер с ним, – машу ей рукой, а эта дура радостно мне улыбается, и опять повторяет:

      Хэр с ним! Хэр с ним!

      Однако, самое ужасное, что пароль у наших был именно такой, а поэтому у нас были завалены сразу три явочные квартиры! – глухо вздохнул