Ликерия. Дикий плод. Эльвира Дель'Искандер

чушью.

      Как интересно.

      – По-вашему, Дей Дей Дей – это не чушь? – Возможно, Артур чего-то не понимал. Возможно, теперь подобное именование, это новый молодежный тренд? – Может нам всем теперь называть себя Дей Дей?

      – Зачем же. Можете называть себя Артур Артур. Мне как-то без разницы.

      – Я могу арестовать вас за неуважение к закону.

      – А я могу уйти домой. Вы предъявляете мне обвинения? Вряд ли, у вас на меня ничего нет, здесь я исключительно по собственной воле. Так что цените это.

      Вот ублюдок.

      – Как же нет, – проскрежетал Артур. – У меня есть показания потерпевшей. Но обо всем по порядку. – Он схватил со стола карандаш и приготовился записывать ответы на стандартные, но важные вопросы. – Где и кем вы сейчас работаете?

      – Я не работаю.

      Поднял взгляд на подозреваемого.

      – Вы иждивенец?

      – Эм… не совсем.

      – Тунеядец?

      – Что-то вроде того.

      – Что-то вроде того?

      – А это не одно и то же?

      – Нет, это не одно и то же. Вы бездельник? Дармоед? Нахлебник? Ведете паразитическое существование за счет общества?

      Подозреваемый помолчал.

      – Видимо, это про меня.

      Артур долго вглядывался в противника, пытаясь понять, что за игру с ним ведут, однако не понимал. Никак, не под каким углом.

      – Создается не особо положительный образ. Совсем не положительный, знаете ли. Дармоед, не уважающий ни закон, ни государство, в котором проживает, и нападающий на беззащитных женщин.

      – Я не нападал.

      – А что вы делали?

      – Ухаживал.

      – Ухаживали? – Артур уже не удивлялся. – Вы ее домогались.

      – Вы это видели?

      Крепче сжал карандаш.

      – Госпожа Герцен говорит и пишет, что вы ее домогались.

      – Я все же настаиваю.

      – На ухаживаниях?

      – Так точно.

      Артур не стерпел:

      – Бросьте, вы ее лапали, давайте же говорить на чистоту! Скажите еще, вовсе до нее не дотрагивались!

      Дей Дей пожал плечами.

      – Она привлекательная девушка.

      – Значит, все же трогали неподобающим образом.

      – Вы свою жену тоже трогаете «неподобающим образом». Что же в этом плохого?

      – Госпожа Герцен вам не жена.

      Карий взгляд сделался тверже.

      – Я работаю над этим.

      – Она написала на вас заявления, – пытался вразумить неразумного Артур. Он действительно верил в то, что говорит, или же пытается держать удар?

      – Сегодня написала, завтра отписала. Заберет. Дело житейское.

      – Знаете ли, это ошибочное мнение, что заявление так просто забрать.

      – Послушайте, – изрек подозреваемый резче прежнего. – Она может составить хоть сотню таких заявлений и обвинить меня в чем угодно, но какие у вас доказательства? Они у вас есть? Предъявите. Я ее бил? Травмировал? Задавил морально? Нападение – громкое слово, не находите?

      Усталость, злость, раздражение? Что в этот миг превалировало? Яснее ясного – Дей Дей недоволен. Только чем? Вопросами Артура?

      В то же время претензии гостя были справедливы.