Новая пташка для владыки. Варя Светлая

ты меня утомила, – высокомерно сказала она, поправляя черные волосы, – завтра расскажешь мне все правила для пташек. Запнешься, заикнешься, забудешь хоть одно правило, хоть одно слово – и окажешься в этом зале.

      Резко крутанувшись на пятках, Изора вышла в одну из дверей, оставив Эллин с двумя служанками.

      – Но я не знаю никаких правил, – прошептала Эллин, глядя на дверь, будто та могла ей дать ответ.

      Эллин повернулась к служанкам.

      – Что за правила? – спросила она, – вы знаете, что за правила?

      Девицы, как по команде, качали головами.

      – Мы не понимаем, – произнесла одна из них, потупив взор, – нам велено отвести вас назад. Прошу вас.

      Служанка взмахнула рукой, указывая в другую сторону. Эллин нехотя подчинилась.

      Шли они молча, девушка несколько раз пыталась расспросить про правила, но тщетно – все ее вопросы игнорировались. Эллин понимала, что Изора не шутила, каким-то внутренним чутьем она чувствовала, что от знания этих проклятых правил зависит ее жизнь. От каких-то правил, будь они прокляты богами! Будь проклята Изора, владыка и этот замок! Будь проклят этот Рикар, подлый мерзавец!

      Эллин стиснула зубы, не зная, чего она хочет, то ли разреветься, то ли заорать в полный голос все грязные ругательства, что она слышала в тавернах.

      Эллин не заплакала. Не закричала. Стиснув зубы, она молча следовала за служанками. Молча вошла в комнату. Молча села на жесткую постель. Одна из девиц положила рядом с ней скрипку и вышла. Эллин прикоснулась к корпусу скрипки, обвела взглядом комнату и шушукающих девушек.

      – Можете рассказать мне о правилах? – отрывисто произнесла Эллин, глядя на других соловьев.

      Девушки взглянули на нее. Некоторые прыснули от смеха, некоторые равнодушно отвернулись, некоторые зашептались. И ни одна не удостоила ее ответом.

      – Кто-нибудь, – повышая голос, произнесла Эллин, – может рассказать мне правила для пташек?! От этого зависит моя жизнь.

      Никакого ответа.

      Эллин почувствовала, что вот-вот разревется.

      «Им все равно, – подумала девушка, – умру я или нет. Они привыкли к этому. Я никто для них, для всех них».

      Она рассеянно погладила скрипку. Руки ее дрожали, а горло стиснуло спазмом от невыплаканных слез. Она думала об отце, его музыке и почти детской наивности. О тех далеких временах, когда она была свободной и счастливой, хотя тогда и не понимала этого.

      Музыка – вот, что может успокоить ее и вернуть разуму ясность.

      Эллин взяла смычок со скрипкой и вышла в сад. К счастью, там никого не было, не считая птиц. Настоящих птиц. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Эллин закрыла глаза и начала играть одну из мелодий отца. Пару раз она сбивалась, дрожащие пальцы путали струны, но вскоре музыка, как и всегда, увела ее прочь от этого сада и замка, далеко-далеко, в те края, где всегда царят древняя магия и покой.

      Она не знала, сколько прошло времени. Закончив с одной мелодией, Эллин принялась за вторую, третью…Весь