Новая пташка для владыки. Варя Светлая

неправильно ешь, – мягким, с легким акцентом, голосом произнесла она и села на подушки напротив Эллин. Это была та самая женщина, что разглядывала Эллин, когда ее только-только привели в замок. – Это зимний фрукт, его нужно разрезать на небольшие кусочки и есть вилкой, макая в мед.

      Эллин демонстративно взяла зимний фрукт в руку и откусила приличный кусок.

      – Здесь нет меда, – произнесла она, прожевав, – и вилки тоже.

      – Знаю, – холодно сказала женщина, – но ты должна запомнить на будущее, что я сказала. Ты должна запоминать все, что я говорю, понятно? И не совершать нелепых ошибок. Они могут стать роковыми.

      Эллин принялась за второй фрукт.

      – Я так понимаю, здесь так принято, – сказала она равнодушным тоном, – запугивать, не давая объяснений.

      – Здесь принято рассказывать о правилах и соблюдать их. И за любое нарушение правил ждет суровое наказание. Я не потерплю глупости или легкомысленности. Владыка милосердный – он предпочитает прежде предупредить о правилах. Запомни, это птаха.

      – Своеобразные понятия у вас о милосердии, – сказала Эллин и вытерла руки холщовой салфеткой.

      Женщина сузила глаза и выставила указательный палец перед лицом Эллин.

      – Никто не обсуждает и не осуждает нашего владыку. Это первое правило, – полным гнева голосом сказала она, – запомни это раз и навсегда, если дорожишь жизнью.

      Она не напугала Эллин, но все же в этот раз девушка решила промолчать и со смиренным лицом кивнула. Порой лучше притвориться, что играешь по чужим правилам, чтобы после придумать свои.

      Женщина будто осталась довольна реакцией Эллин. Она встала с подушек и плавно прошлась по комнате, высоко подняв голову. Осанка и походка у нее были величавыми, горделивыми, словно она была королевских кровей.

      – Меня зовут Изора, – важно произнесла она, – я слежу за порядком во дворце и буду твоей наставницей. Не каждая пташка удостаивается такой чести. Но если этот охотник прав, то ты будешь соловьем. А соловей должен быть достоин своего владыки.

      Она приблизилась к Эллин и критично осмотрела ее.

      – Встань, – приказала она.

      Эллин нехотя поднялась и скрестила руки на груди. Изора обошла ее кругом, осматривая с головы до ног пристальным взглядом.

      – Что ж, – вынесла она, наконец, вердикт, – неплохо вполне, но еще есть над чем поработать. Во-первых, твои волосы, – она прикоснулась к выбившимся из прически прядям, – им не хватает блеска, огня. Твои руки грубы, ты когда-нибудь умащивала их маслами или кремом?

      Эллин усмехнулась. Последние два года она проводила либо в пути, либо переодетая в мужскую одежду. Ей точно было не до масел. Она ухаживала за руками – это ее инструмент – но насколько хватало времени и сил.

      Изора заметила усмешку Эллин и цокнула языком.

      – Относись с уважением к наставнице, это второе правило, – сказала она и больно дернула Эллин за руку, – и никогда не спорь с ней. Усмешки оставь для других пташек.

      Эллин с трудом