Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын

язвил Пашка, – эти-то хоть в сейф положи, как получишь, а то и их не будет.

      – Не учи, пацан! – огрызался гуру.

      – Приходи завтра. Всего три недели, подумаешь, – убеждал то ли меня, то ли себя Заев.

      – Там видно будет, – распрощался с ним.

      Дома, до прихода жены, усиленно колол дрова. Морально я стал сдаваться: "Надо ехать, – твердил себе. – Дров им на три недели хватит. Посмотрю зато, что такое деревня. Правда, я и живу в ней, но всё-таки. Как Татьяна ещё посмотрит.

      Татьяна посмотрела – хуже некуда.

      – К дояркам захотелось? Жена надоела? – эти две темы преобладали весь вечер.

      – Глупая, какие доярки? Отдохнёшь от меня. И с деньгами как раз уладимся. Питаться-то там буду. Дров вам хватит.

      Большую часть ночи тоже не спали, но здесь я не только уговаривал её.

      Утром жена дала согласие на отъезд.

      – Действительно, отдохну немного, – попрощалась со мной.

      Дениска горько плакал.

      – Маленький, не успеешь глазом моргнуть, как буду дома, – утешал сына.

      К десяти часам – в фуфайке, поношенных кирзовых сапогах, старом шерстяном трико и дряхлой шапке, из которой за лето поганая моль сотворила танкистский шлем, – стоял у проходной. С собой взял кружку, зубную щётку, раздавленный тюбик с пастой и червонец.

      Пашка с двойняшками уже ждали меня. Смотрелись они тоже не очень.

      Повезли нас на заводском уазике.

      Заев заныкал от жены целых пятьдесят рублей, двойняшки имели по пятёрке, но зато купили сумку сигарет.

      Деньги тут же сдали в общий котел и, далеко не отъезжая, Пашка приобрёл на винном складе четыре бутылки водки, с переплатой конечно, а на остальные – курева.

      С утра снова выпал снег, поэтому ехали медленно. Добрались только после обеда, успев выхлебать три поллитры. Двойняшкам налили, но по соточке – молодые ещё.

      Прежде чем идти к председателю колхоза "Красный 6оец", сели отдышаться и покурить под огромным обшарпанным плакатом "Задание пятилетки выполним", в центре которого мордастый колхозник с облупленными руками, широко расставив их в стороны и довольно улыбаясь, призывал свиноматок увеличить поголовье поросят в сравнении с предыдущим периодом. Покурив, прошли в правление, выставив вперёд более трезвых двойняшек.

      – Хороши-и… – поздоровался с нами молодой мужчина в белом свитере – он и оказался председателем.

      Кроме него в кабинете находился невысокий пожилой дядька с сизым носом. В отличие от председателя, сизоносому мы понравилиеь сразу – смотрел на нас, как на родных. Сморщив худое, в складках морщин лицо, он улыбался, показывая редкие, палец просунуть можно, зубы.

      – Давно вас ждём, – продолжал председатель. – Сейчас идите, размещайтесь. Антон Егорович проводит, – кивнул в сторону мужичка.

      Тот с готовностью поднялся со стула.

      Кода мы вышли из правления, опять валил снег.

      Напротив проходила улица аккуратненьких домиков с обязательными палисадничками перед окнами, огороженными штакетником. Неподалеку от правления стоял огромный деревянный туалет без опознавательных