Сумеречный Фронтир. Никита Баранов

сел рядом с ней.

      – Здравствуйте, – излишне официальным тоном произнесла она. – Простите, что задержалась – я плохо себя чувствую. Это из-за ребёнка.

      – Ой, дорогуша, не стоит извинений, – снова махнула рукой мама, чуть не смахнув с подноса бокалы. У меня от этого её жеста едва заметно дёрнулся левый глаз. – Я сама прекрасно помню, каково это – носить в себе какого-нибудь спиногрыза. И если с Клодом было ещё относительно легко, то Громмер заставил меня превратиться в самого настоящего портового грузчика! Я имею в виду лексикон, разумеется. Ох, какие же ругательства извергали мои уста, да простит меня за это Дхали.

      – Не только лексиконом ты была похожа на грузчика, да простят меня портовые работники, – заметил отец. – Когда у тебя болела спина – ты пила бренди. Спустя два часа после рассвета я иногда находил тебя в невменяемом состоянии.

      – С кем не бывает, – мама пожала плечами и громко рассмеялась. – Может, именно поэтому Громмер родился не таким хорошеньким, как мой малыш Клоди!

      – Клод – хороший человек, – возразил я, несмотря на недавнюю с ним ссору. – И каким бы вы его не считали, пожалуйста, хотя бы в моём присутствии не обсуждайте его, пока он не слышит. Потому что в большинстве грехов детей виноваты их родители.

      – Я не виновата, что мой сын пошёл по кривой дорожке, – отмахнулась (в буквальном смысле) мама. – Никто не заставлял его делать то, что он делал. И знать не хочу, чем он там сейчас занимается. Не будем о плохом. Клоди, малыш, мы все в сборе – поведай нам о своём приключении!

      Тяжело вздохнув, я взглянул на Лору. С ней мы, разумеется, поговорим, но позже, наедине. А пока пусть вместе со всеми послушает то, что я расскажу:

      – Насчёт моего брата: мы встретились с ним в призывном пункте. Разумеется, записались в армию вместе, попросились в один лагерь, и нам дали на это разрешение. В итоге мы попали в небольшой спецотряд сержанта Адреаса Кроули, и к концу обучения нас осталось не больше десятка. Мы не будем служить в регулярной армии: ударный отряд предназначен для специальных операций, в основном тайных, так что никаких подробностей об этом я не могу рассказать даже вам. Даже если бы и знал эти самые подробности, потому что нас пока особо не посвящают в то, чем мы конкретно будем заниматься. Но одно могу сказать точно: соки из нашей братии выжали абсолютно все! Судя по всему, строевых бойцов учат не так дотошно, как нас. Сноровки прибавилась, это точно. Выносливость повысилась. Равно как и боевой дух.

      – Адреас Кроули, – хмыкнул отец. – Высокий, крепкий, бритоголовый, широк в плечах, каждое утро бреется так, словно за любой торчащий из его подбородка волосок его отправят на плаху, да? Имел с ним несколько дел пару лет назад.

      – Правда? – удивился я. – Какое дело могло быть у денежного дельца и чопорного вояки?

      – Ты уже сам ответил на свой вопрос. Чопорный вояка проводил какую-то операцию, и ему нужны были на неё средства. Но так как операция была тайная, государство не могло