Дворецкий для попаданки. Ульяна Гринь

говядину и творог! Можно сырое яйцо.

      – Как миледи будет угодно, – кухарка снова присела и, развернувшись, снова отправилась к узенькой дверце. Я с сомнением следила за тем, как пышные телеса ввинчиваются в маленькое пространство, но обошлось – видимо, Хэтти делала это часто и уже привыкла.

      Когда Клаус был накормлен по всем правилам БАРФа, я успокоилась и решила познакомиться с персоналом поближе. Повернувшись к девочке, спросила у неё самым ласковым голосом, на которое было способно это тело:

      – Ну, а как тебя зовут?

      Она, закрывшая только недавно рот под грозным взглядом Хэтти, снова уставилась на меня, и её челюсть поехала вниз. Ох ты ж господи… Я даже улыбнулась, чтобы девочка приободрилась, но моя улыбка произвела обратное впечатление: помощница кухарки ещё и глаза выпучила ко всему прочему.

      Хэтти откликнулась от очага, где помешивала в котле варево:

      – Смущаете вы её, миледи. Дорис она.

      – А чего смущаться? – я и сама смутилась. – Я же не кусаюсь!

      – Простите, миледи, что с неё взять – сирота.

      – Бедная девочка, – пробормотала я.

      И тут появилась Лили.

      Она сморщила носик на хорошеньком личике и снова засуетилась:

      – Миледи, вам не стоит столько времени находиться на кухне, ведь у вас есть я! Вы можете мне приказать проследить за кухаркой, а не делать это самой! Пойдёмте, вы наверное очень устали, я помогу вам переодеться, и вы ляжете…

      – Я сама могу решить, что мне делать! – воскликнула я, и получилось снова визгливо. Лили отпрянула, потом вкрадчиво взяла меня под локоть, чего я, кстати, терпеть не могу:

      – Миледи, вы совершенно себя не бережёте! Вам нужно отдыхать, вы не очень хорошо себя чувствуете после кончины лорда Берти!

      Усилием воли я уняла поднимающийся внутри гнев и всё же позволила увести себя с кухни. Не стоит пока ссориться с камеристкой, которая, походу, ещё и компаньонка. Но и вести себя с ней доверительно я не буду. Пока непонятно, что за штучка эта Лили Брайтон.

      На второй этаж из холла вела очень красивая деревянная лестница с высокими ступенями и необыкновенно искусной работы резными перилами. Отполированное ладонями дерево словно дышало теплом, когда я положила на него руку, опираясь. По ступеням подниматься было неудобно, и я посочувствовала слугам – они, наверное, бегом преодолевают лестницу по много раз в день! Мне-то норм, я могу двигаться степенно и неспешно, да и камеристка поддерживает под локоток.

      Любопытный Клаус уже ждал нас наверху, обнюхивая углы галереи, стена которой была увешана портретами мужчин в старинных одеждах и париках, а вторая часть выходила вторым светом на холл. Опоры галереи тоже гордо выставляли напоказ резные бока, а потолок поддерживали солидные тёмные балки. Каждая была толщиной с полторы меня. Наверное, каждую делали из целого дерева…

      В целом тут, конечно, было красиво, но очень мрачно. Ни за что по доброй воле не согласилась бы жить в таком месте!

      Но меня сюда забросили – притянули! – против