Тарантул. Трилогия. Герман Матвеев

идите во двор. Там бомбоубежище, – строго сказала одна из них.

      – Пустите меня. Я тороплюсь. Пустите…

      – Никаких «пустите»… Вам говорят…

      Девушка крепко схватила ракетчицу за рукав пальто и насильно потянула под ворота. Женщина отбивалась.

      – Оставьте! Это безобразие! Как вы смеете!.. – закричала она на всю улицу.

      Но девушки не обращали внимания на крики и решительно тащили ее в укрытие. Степку это вполне устраивало. Никем не замеченный, он медленно двигался за ними на расстоянии нескольких шагов и радовался, что ракетчица поднимает скандал. «Хорошо бы ее в пикет отправить и оштрафовать, – подумал мальчик. – Тогда можно адрес и все узнать». Вдруг женщина закричала пронзительно, не своим голосом:

      – А-а… Избивают!.. Помогите!

      Девушки растерялись и отступили в сторону от визжавшей женщины. Ей только этого и надо было. Сломя голову она бросилась за ворота и чуть не сшибла с ног Степку.

      В это время завыла бомба. Земля вздрогнула и словно раскололась со страшным треском. Женщина прижалась к водосточной трубе. Степка замер. Странно! Он совсем не испытывал страха. Злорадно он думал, глядя на женщину, остановившуюся от него в нескольких шагах: «Накликала на свою голову. Не нравится? Трясись… трясись…»

      Завыла вторая бомба. Снова дрогнула земля, но взрыва не последовало. «Не разорвалась!» – подумал Степка.

      Неожиданно женщина бросилась назад, под ворота. Мальчик пропустил ее, шагнул за ней и снова увидел ее посреди пустого двора.

      – Где подвал? Кто-нибудь тут есть? – с дрожью в голосе крикнула она, беспомощно оглядываясь по сторонам.

      – Налево иди… в конец. Там бомбоубежище, – раздался спокойный мужской голос из какого-то подъезда.

      Ракетчица, постукивая каблуками по асфальту, побежала налево к подъезду и, распахнув дверь, увидела лестницу, освещенную тусклым электрическим светом. Облегченно вздохнув, она медленно стала спускаться в бомбоубежище.

      До войны в этом подвале хранились дрова. Сейчас все деревянные перегородки были сняты, а вместо них стояли выкрашенные мелом столбы, подпиравшие железные балки. Подвальные окна были плотно закрыты толстыми досками, обитыми железом. На длинных скамейках, на стульях, понурив головы, молча сидели люди, прислушиваясь к глухим звукам стрельбы. Около них стояли чемоданы и узлы. Вдоль стен, вплотную друг к другу, лепились детские кроватки. Видимо, некоторые из постоянных жильцов дома здесь и ночевали. Тишину в бомбоубежище нарушали малыши, одетые по-зимнему. Громко перекликаясь, разговаривали, бродили они в проходах, гонялись друг за другом, играли в прятки.

      Когда Степка спустился вниз, он чуть не наскочил на ракетчицу. Она стояла, прислонившись спиной к столбу. Голова у нее была откинута назад, губы плотно сжаты, глаза полузакрыты. Степка прошел вперед и, прислонившись к другому столбу, принялся внимательно разглядывать женщину, чтобы запомнить ее лицо, одежду, рост. Она почувствовала пристальный взгляд мальчика и повернула к нему голову.

      В этот момент вдруг