Рис. Владимир Волоцкий

пожал плечами.

      – Теперь это сложно объяснить. Я помню только ощущение. Сначала мы просто кричали, чтобы привлечь внимание друг друга или указать на что-то. Потом родились первые слова. Со временем их стало много, и появилась потребность в системе. Алой всегда был живее, подвижнее меня, он всё время что-то затевал, вечно экспериментировал. С языком тоже. Алой многое придумал. Например, способ отделять живое от неживого, действие от предмета…

      Бескрылый неожиданно прервал меня.

      – Ты поссорился с Алоем, Рис?

      – Нет, – удивился я. – С чего ты взял?

      – Ну… я здесь всё лето, и ни разу его не видел. А судя по твоим рассказам, раньше вы часто встречались.

      – Часто по нашим меркам, не по твоим. Иногда мы не видимся по нескольку сезонов, а то и году, но это вовсе не значит, что мы в ссоре. Просто нет нужды встречаться. Захочет поболтать, прилетит. Хотя лучше было бы, чтобы он увлёкся чем-нибудь и забыл обо мне на какое-то время.

      – Ты за меня беспокоишься? – понял бескрылый. – Не волнуйся, я спрячусь.

      – Ты, возможно, и успеешь забиться в какую-нибудь щель в скалах, – кивнул я, – а вот следы твоего существования быстро скрыть не получится. Думаешь, Алой поверит, что я сложил этот шалаш? Или обрёл вкус к палёной пище?

      – Разве это место не твой дом? – нахмурился бескрылый. – В низине говорят: «Серые скалы – урочище Риса. Синие камни – гнездо Алоя». Это не так?

      – Так, – удивился я. Похоже, люди в низине знали о нас чересчур много для существ, никогда не забиравшихся в горы.

      – Почему же ты боишься, что он найдёт меня здесь?

      – Я не боюсь. Ты должен бояться.

      – Разве ты не сможешь меня защитить? – озадаченно спросил бескрылый.

      – Зачем мне это делать? – не менее озадаченно переспросил я.

      – Но… ты же спас меня… заботился обо мне. Разве есть разница в том, кто хочет отнять у меня жизнь, камни, голод или Алой?

      Ещё одна мысль, которую надо обдумать. Это существо своим появлением значительно усложнило моё существование. Я уже несколько сотен лет так много не говорил, не вспоминал и не думал. Одна часть меня противилась этому, а другая – радовалась.

      – Я не позволю ему убить тебя, – наконец сказал я. – Не знаю почему, но мне не хочется видеть твою смерть. Только он ведь может прилететь и в моё отсутствие. Скоро зима, в сильные холода я всегда зарываюсь в снег и сплю. А Алой не осторожничает. Он летает в любое время. Может найти тебя и напасть.

      – Будем надеяться, что снег замаскирует следы моего пребывания здесь, – рассеянно отмахнулся бескрылый. – Скорее я рискую умереть от холода, чем от руки Алоя. Весь сушняк на плато я уже собрал. Осталось только сломать деревце у источника, и дров больше не будет. Да и с едой будет туго. Прыгуны на зиму спускаются с гор.

      – Это верно, – подтвердил я. – Сначала прыгуны, потом кроффы. А ящеры впадают в спячку. Скоро здесь ни единой живой души не останется. Только птицы.

      – Вот-вот, – кивнул бескрылый. – А запасов на зиму я сделать не успел. Только закоптил несколько рыбин да пару снежных прыгунов