Сияющая. Мара Резерфорд

поняла, что, какой бы особый проект ни имел в виду Дариус, он был там, на чердаке.

      – Извините.

      – Давай вернемся к горшочкам с краской. Шерсть уже должна быть готова.

      Казалось, Маргана не сердилась на меня больше обычного, но мое сердце все еще выскакивало из груди, когда она вытащила шерсть из горшка и повесила сушиться.

      – Для чего вы будете ее использовать? – спросила я.

      – Я еще точно не знаю. Возможно, для очередного зверя короля.

      – Как много времени вам дают на каждый гобелен?

      Она закончила развешивать пряжу и вымыла руки в тазу. После того, как она хорошенько потерла руки с мылом, большая часть краски сошла, хотя они все еще были оттенка лаванды.

      – По-разному. Иногда мне приказывают завершить небольшое задание за неделю. На другие гобелены мне дается год. У зверей короля нет жестких сроков. Задания Дариуса всегда важнее.

      – Сколько времени у вас занял самый сложный гобелен?

      Она взглянула на меня через плечо.

      – Почти двадцать лет.

      – Двадцать лет! Он, должно быть, огромный. Что это было?

      Вместо ответа она посмотрела на небо. Над нами зажглась первая звезда, как будто только что пробудилась от дневного сна. Это был тот самый гобелен, который она прятала на чердаке? Что могло быть такого большого или сложного, чтобы работать над этим двадцать лет, и почему такая секретность?

      По взгляду Марганы я поняла, что разговор окончен.

      – Завтра мы можем начать мотать пряжу на прядильном колесе. Спасибо, что помогла мне сегодня.

      В тот вечер я рано легла спать, надеясь избежать вопросительных взглядов отца. Чем больше я думала о том, чтобы выйти замуж за Люка, тем более очевидными мне казались варианты моего будущего: навсегда остаться в Сильване, выйти замуж за нелюбимого человека, зато обеспечить безопасность и комфорт своей семье; или уехать и выяснить, на что я способна – не только как колдунья, но и как человек. Несомненно, второй вариант был более опасным, но он разжигал во мне такое приятное возбуждение, которого я никогда раньше не испытывала.

      Вздохнув, я взяла одну из любимых книг – о служанке, которую отправили работать в замок с привидениями и которая влюбилась в прекрасного призрака. Когда я дошла до момента, где служанка касается его в первый раз, я захлопнула книгу и отложила ее в сторону, желая еще немного насладиться чувством предвкушения. Я выбралась из кровати и подошла к окну, открыв его ровно настолько, чтобы впустить прохладный ночной ветерок.

      Из гостиной доносились голоса – Адель с отцом тоже открыли окна. Когда я уходила, Адель вышивала на наволочке цветы, а отец готовил счета для клиентов, которые не смогли с ним расплатиться. Он хранил товары, представленные в качестве залога, и продавал их в лавке, когда люди не могли вернуть ему деньги, но заложенные предметы почти никогда не окупались, да и вообще не было гарантии, что их удастся продать.

      – Ты так похожа на свою мать, когда сидишь так с распущенными волосами, – сказал отец.

      Я