Сияющая. Мара Резерфорд

гобеленом, подвешенным к раме.

      – Что это? – спросила я, вертя головой из стороны в сторону в попытках понять картину.

      – Это существо, придуманное королем.

      – Что? – Я шагнула вперед, приблизившись к замысловатому плетению. У животного было тело лошади, длинная тонкая шея и голова оленя со скрученными черными рогами. Нить, которую использовала Маргана, переливалась всеми цветами радуги, как перья на груди колибри.

      – Король буквально выдумал это нечто. Он нарисовал его и приказал мне соткать.

      – Зачем?

      – Для его личного зверинца. Это его увлечение. Он любит демонстрировать свои творения почетным гостям.

      – Для этого король использует вашу магию?

      Она вздохнула и села в бархатное кресло с подголовником, стоящее в углу. В ее комнате было мало мебели, но почти на каждой поверхности стояли необычные вещицы. На тумбочке красовалась забавная маленькая лампа в форме чайника. В углу на золотой подставке покоился зеленый стеклянный шар. В задней части комнаты висела тяжелая черная штора, расшитая серебряными звездами, которые тянулись от пола до потолка и от стены до стены.

      – Просьбы короля, как правило, бесполезны и абсурдны, – сказала Маргана. – Поручения Дариуса совсем другие.

      – Например, гончие?

      – Гончие, да. Но также золото, оружие, создания из его собственных фантазий, но не такие безобидные, как зверушки короля.

      – Вы когда-нибудь отказывались выполнять поручение? – спросила я, проводя пальцами по сотканным рогам зверя.

      Она отвела голубые глаза в сторону.

      – Нет.

      Чувствуя, что она хочет сменить тему, я задала ей еще несколько вопросов о процессе работы. Она объяснила, что когда закончит ткать, то снимет гобелен со станка, хотя последний узел еще не будет завязан. Как только он будет завязан, зверь оживет, и очень важно, чтобы в этот момент гобелен уже находился в зверинце. Хотя работа была не выше человеческого роста, король представил существо высотой в десять футов, и Маргана вложила эту идею в гобелен. На работе может быть изображена горсть в сто золотых монет, но после завершения она превратится в большую гору.

      – Когда вы повезете гобелен в Корон? – спросила я, помогая ей распутывать кучу пряжи.

      – Через две недели.

      Я никогда по-настоящему не думала оказаться в Короне, хотя город был недалеко от Сильвана. Отец не говорил о нем, но мама перед смертью рассказала Адель о прекрасном дворце, оживленных рынках, гостях со всего мира. Внезапно у меня появился способ добраться туда и возможность убедиться, что Мина в порядке.

      – Можно мне поехать с вами? – нерешительно спросила я.

      На мгновение она задержала на мне взгляд.

      – Ты не боишься снова увидеть Дариуса?

      Я определенно боялась Дариуса. От воспоминания о его касании по спине снова пробежал холодок. Но если я не могла отважиться поехать в Корон, как я могла надеяться выжить в этом мире?

      – Боюсь. – признала я. – Но еще я беспокоюсь