Моя мачеха – иномирянка. Ольга Коротаева

мне было легко и комфортно.

      Но примятое самомнение Молари не давало ей молча принять поражение. С нежной улыбкой она подошла к воспитаннице и, наклонившись, поцеловала…

      И вдруг резко отпрянула.

      – Кразь всемогущий! Почему ты так бледна? Плохо себя чувствуешь?

      – Нет, всё в порядке, – отозвалась девочка.

      – Нет, это не так, – сдвинув брови, возразила Молари. – Здесь нечем дышать! Пыль столбом стоит! Здесь не место для больного ребёнка.

      Амелота опустила голову, явно ощущая себя не в своей тарелке. Только я хотела вмешаться, как любовница соэра положила ладони на кресло и с вызовом посмотрела на меня, а голос женщины прозвучал сладко-сладко:

      – Неужели ты боишься вызвать неудовольствие мачехи отказом помочь? Сейра Стенси, вы же не станете настаивать?.. У вас достаточно слуг!

      Она многозначительно замолчала, явно желая, чтобы все присутствующие прониклись её словами и сделали выводы.

      Изумившись, я покачала головой. Сменила тактику? Теперь хочет выставить меня не охотницей за деньгами мужа, а злой мачехой?

      Заметив мой жест, Молари ухватилась за шанс.

      – Спасибо, сейра Стенси! – разворачивая коляску, тут же заявила она. – Я отвезу девочку в сад.

      Я сделала один шаг и потянулась, желая её остановить.

      – Сейра Молари…

      – Пожалуйста, не надо! – Бросив коляску, женщина прикрылась руками, будто ждала удара.

      Слуги с любопытством выглядывали из-за коробок, наблюдая за представлением. Переглядываясь, они начали шептаться.

      Вот лиса!

      Может, со стороны и могло показаться, что я замахнулась, но нас с сейрой разделяли два шага – дотянуться было нереально. И Амелота точно это видела, но почему-то молча комкала в пальцах кружевной платок, не спеша поддержать меня.

      Я выразительно глянула на ладонь своей вытянутой руки, которую медленно опустила на коляску притихшей девочки. Спросила её:

      – Скажи, а что хочешь ты? Прогуляться с Молари или…

      – Что это значит?

      Не ожидая услышать голос Кендана, я вздрогнула и резко развернулась. А любовница соэра при этом покачнулась и, держась за щёку, эффектно осела на пол.

      – Простите, сейра… Не бейте!

      Мужчина, который до этого недовольно осматривал заваленную вещами комнату, замер и медленно обернулся. Скользнув колким взглядом по рыдающей любовнице, посмотрел на меня. Холодно приказал:

      – Объясни!.. – Осёкся и добавил спокойнее: – Моя дорогая.

      Но Молари не дала и слова произнести. Зло глянув на меня, она торопливо воскликнула:

      – Я лишь хотела прогуляться с Амелотой. Бедная девочка с утра дышит всей этой пылью! Но ваша супруга не позволила мне это сделать. Когда я попыталась настаивать… Вот.

      Она отняла ладонь от покрасневшей щеки, и я изумлённо выгнула бровь. Она что, сама себя ударила? Когда только успела?

      Кендан поджал губы, на щеках мужчины дёрнулись желваки, глаза сузились. Он в ярости!

      Так-так-так. Представление разыграно