Русская гейша. Тайны обучения. Таня Кадзи

хмуро ответила я. – Это обязательный инструмент по программе курса. Или аккордеон.

      То, что я несколько лет участвовала в представлениях нашего самодеятельного театра кабуки, я отчего-то постеснялась сообщить.

      – И вот еще что, – сказала госпожа Цутида, – привыкай с сегодняшнего дня всегда иметь беззаботное выражение лица. Гейши должны вызывать восхищение именно своим отстраненным от земных забот видом. Они, как живое произведение искусства, выглядят прекрасно, дорого, безупречно и желанно. И к тому же мужчина может поиграть с этим произведением в живую женщину. Поняла?

      – Да, – немного натянуто ответила я.

      Взятая задача стала казаться мне не такой простой, как я думала вначале.

      – А то у тебя, я заметила, – неожиданно добавила она, – в глубине зрачков постоянно плещется печаль.

      После обеда я проводила госпожу Цутиду до ее такси и вернулась в ресторан. Мне хотелось еще выпить водки и подумать обо всем услышанном. Сев за столик, я позвала официанта и заказала к водке малосольных огурцов.

      – А ведь вы русская, – тихо проговорил официант и улыбнулся.

      Его голубые глаза, не отрываясь, смотрели мне в лицо.

      – Да, – спокойно ответила я и оглянулась.

      На небольшой сцене рассаживался ансамбль балалаечников в цветастых косоворотках, заправленных в обычные синие джинсы. Они быстро настроились и заиграли «Ах вы сени, мои сени».

      – Присаживайся, – сказала я официанту. – Как тебя зовут?

      – Нам категорически запрещено, – быстро ответил он. – Зовут меня Антон. Но здесь мы все Иваны.

      – Ясно, – задумчиво проговорила я, внимательно глядя на его чрезмерно пухлые красные губы. – А я Таня. Живу неподалеку, в гостинице «Шервуд». Хочешь в гости заглянуть?

      Я быстро опрокинула в рот стопку водки и захрустела огурцом. Антон оглянулся по сторонам, потом наклонился ко мне и тихо проговорил:

      – Загляну. Напиши на салфетке телефон.

      Допив водку, я расплатилась, преодолев инстинктивное желание оставить чаевые. Но в Японии это было не принято и считалось дурным тоном даже в русских ресторанах, не говоря уже о национальных. Скользнув равнодушным взглядом по залу, я вышла на улицу. Было уже довольно поздно. Пирамидальные верхушки криптомерий[8] четко выделялись на фоне начинающего гаснуть неба. Мне стало невыносимо тоскливо. И впервые после смерти Петра захотелось уехать домой. Я медленно пошла в сторону гостиницы.

      Порою заметишь вдруг:

      Пыль затемнила зеркало,

      Сиявшее чистотой.

      Вот он, открылся глазам –

      Образ нашего мира.

Сайгё

      Приняв ванну, я накинула халатик и включила телевизор. Переходя с канала на канал, привычно искала новости об «Аум», но что-то ничего не попадалось. И тут зазвонил сотовый. Решив, что это Тору или Манами, я не ответила. Совершенно не хотелось

8

Криптомерия – японский кедр, считающийся в Японии священным деревом.