Луна и шесть пенсов. Уильям Сомерсет Моэм

наградить их теми характерными особенностями, которые дают возможность персонажам книги жить собственной жизнью, и, понимая, что это целиком моя вина, ломал себе голову в поисках живых черт, которые сделали бы их существование реальным. Я чувствовал, что, используя специфический оборот речи или необычную привычку, придал бы характерам вес и сделал их более живыми. Пока они выглядели как сливающиеся с фоном фигуры на старом гобелене, которые на расстоянии вообще утрачивают очертания, становясь просто приятными для глаза мазками. Единственное оправдание в том, что они мне такими и казались. В них была неопределенность, свойственная людям, чьи жизни являются частью социума, в нем и благодаря ему они только и существуют. В этом они сродни клеткам нашего организма, очень важным для нас, но о которых в здоровом состоянии не думаешь. Стрикленды – обычное семейство среднего класса. Милая, гостеприимная жена с невинной симпатией к литературной богеме; скучный муж, честно исполняющий свои обязанности на месте, определенном ему судьбой; двое очаровательных, здоровых детишек. Ничего необычного. Их жизнь не могла бы заинтересовать любопытного читателя.

      Когда я размышляю о поздних событиях, то задаюсь вопросом: не был ли я просто толстокожим идиотом, раз не разглядел в Чарльзе Стрикленде ничего необычного. Может быть. За годы, прошедшие с того времени, я довольно хорошо узнал людей и все-таки не уверен, что даже приобретенный опыт изменил бы мое отношение к Стриклендам. Разве что, познав к этому времени всю непредсказуемость человека, я не был бы так ошарашен новостью, услышанной по осени, когда вернулся в Лондон.

      Я и дня не провел в городе, как столкнулся с Роуз Уотерфорд на Джермин-стрит.

      – У вас подозрительно оживленный вид, – сказал я. – Что тому причиной?

      Литературная дама улыбнулась, а глаза ее блеснули хорошо знакомым мне злорадным блеском. Это означало, что у кого-то из ее друзей случилась скандальная история и она не может скрыть своего волнения.

      – Вы ведь знакомы с Чарльзом Стриклендом?

      Не только лицо, но все ее тело жаждало сообщить новость. Я кивнул. Шевельнулось нехорошее предчувствие, что бедняга мог проиграться на бирже или попасть под автобус.

      – Жуткая история. Он бросил жену.

      Мисс Уотерфорд считала невозможным раскрыть всю подноготную истории, стоя на обочине Джермин-стрит, и потому со свойственной ей артистичной бесцеремонностью огорошила меня одним лишь фактом, умолчав о подробностях. Я не хотел верить, что такое незначительное обстоятельство помешает ей рассказать мне все до конца, но она стояла на своем.

      – Говорю вам, ничего я не знаю, – только и ответила она на мои взволнованные расспросы, а потом, передернув плечиком, прибавила: «Думаю, судьба у какой-нибудь малышки из закусочной изменилась к лучшему». Послав мне нежнейшую улыбку, она удалилась, сославшись на визит к зубному врачу. Полученное известие не столько расстроило, сколько заинтересовало меня. В те дни я