Мое мертвое сердце. А. Командор

порыву, я заглянула внутрь каменного гроба.

      Там были останки: череп с залегшими в глазницах тенями, в расшитом узорами головном уборе, балахон, который когда-то мог быть белым, не затронутый тлением, будто пролежал здесь не сотни нет, а всего лишь несколько дней. Я глядела на череп – в пустоту, очерченную светлой костью глазниц. Дыхание вдруг сбилось, сердце сжалось в непередаваемой тоске, мир расплылся перед глазами. В следующий момент я обнаружила себя на полу, одна рука судорожно цеплялась за край саркофага, а другая прижималась к груди в попытках успокоить рвущееся наружу сердце.

      – Что с тобой?

      Хранитель опустился на колени рядом со мной и с неподдельным волнением заглянул мне в глаза.

      У меня не было ответа.

      Сердце рвалось на части, причиняя почти физическую боль, было трудно дышать. Все, что я могла, это крепко вцепиться в ткань темной рясы Хранителя. Испуганно, растерянно.

      Он провел ладонями по моим щекам. На коже остались влажные следы. Это были мои слезы? Он осторожно обнял меня за плечи и притянул к себе. Я все еще цеплялась за рясу, может быть, в попытках унять дрожь. Хранитель молчал, и его молчаливое присутствие сейчас было мне нужнее всего.

      Не знаю, сколько прошло времени, но постепенно дышать стало легче. Грудную клетку все еще заполняла тягучая тоска, но я нашла в себе силы оторваться от плеча Хранителя. Медленно я поднялась с пола и вновь заглянула в саркофаг. Почему-то хотелось увидеть кости еще раз. Я тихо спросила:

      – Кто это?

      Хранитель рядом со мной тоже всматривался в останки, его лицо было хмурым и озадаченным. Он мельком взглянул на меня, прежде чем ответить.

      – Она была жрицей Святейших.

      Ответ показался мне до странности кратким, я хотела знать больше и только собралась спросить, как кое-что другое привлекло внимание. Кое-что, чего я не заметила сразу.

      – Почему здесь только череп? Так и должно быть?

      Погребальный балахон оказался пустым. Его почти полностью скрывала крышка гроба, но все же можно было заметить неестественную плоскость там, где должна быть грудная клетка. Хранитель долго и молча оглядывал останки. Его ответ прозвучал очень тихо и будто бы издалека.

      – Нет. Так не должно быть.

      Он резко обернулся ко мне. Он хмурился, его долгий сосредоточенный взгляд, казалось, просвечивает меня насквозь. Должно быть, Хранитель хотел что-то сказать, но так и не решился. Вместо этого он положил руку мне на плечо и аккуратно подтолкнул к лестнице.

      – Нужно идти. Скоро начнется их время.

      Я ухватилась за его руку. Почти как при нашей первой встрече. Только теперь внутри не осталось ни следа былого спокойствия. Внутри бесконечными волнами плескалась тоска.

      Спать не хотелось. Все происходящее казалось сном, где я никак не могла проснуться. Я уселась на кровати, обхватив колени руками и ощущая себя такой же беспомощной и потерянной, как в первые минуты после пробуждения в Склепе. Хранитель был рядом. Он не