Мое мертвое сердце. А. Командор

больше хотелось ее заполнить. В отсутствие звуков сильнее ощущалась безжизненность склепа. Хранитель тоже чувствовал что-то подобное.

      – Прошу… прощения. Я давно ни с кем не разговаривал. Сотни лет. Хотя время здесь не поддается измерению.

      – Давно, – прошептала я, впитывая стоящий за этим словом смысл. – А кто был тогда, до меня?

      – Прежний Хранитель. Он обучил меня всему и… перешел. С тех пор я здесь один.

      – Где мы?

      – Это место называется Склеп на Границе. Здесь покоятся останки Избранных. Они все были выдающимися людьми. Находиться здесь – честь, дарованная самими Святейшими. Тысячи лет назад они сами возвели эту башню на границе мира живых и мира умерших.

      Каждая фраза порождала новый вопрос, но я задала тот, что тревожил больше остальных:

      – Как в таком случае здесь появилась я?

      Хранитель надолго замолчал, приняв выражение задумчивой беспомощности. Его лицо выдало ответ прежде, чем он прозвучал.

      – Для меня это загадка, – снова задумался и добавил уже решительно: – Но я уверен, что это произошло не просто так. В Склепе на Границе не может быть никаких случайностей.

      Он в это верил, как ребенок верит каждой истине, сказанной взрослым. Я поверила тоже. Но оставалось еще столько неясностей.

      – А зачем они здесь? – Я имела в виду, конечно, мертвецов, останки Избранных, как их назвал Хранитель.

      – Это место, – начал он издалека, – в смысле пространство, что окружает Склеп, земля, на которой он стоит, все это называют Гранью. Место схождения одного мира с другим, одной энергии с другой. Однако Грань не принадлежит ни к миру живых, ни к миру умерших, потому и законы этих двух миров здесь не действуют. Так. Человек являет собой соединение души и тела. И когда он умирает, он теряет целостность: тело остается в одном мире, душа переходит в другой. Но если тело вдруг попадает в пространство Грани, у души есть возможность однажды вернуться. Ночью Грань почти переходит в мир умерших – Безвременье, а днем она чуть ближе к миру живых.

      Его слова впервые заставили меня взглянуть на все увиденное здесь под новым углом. Бесцветности и безмолвности Склепа я ранее не придала особого значения и не задумалась над причинами, по которым здешний мир являл собой тусклый карандашный набросок. Но Хранитель сказал: граница мира живых и… Новая догадка заставила вздрогнуть, внутри все похолодело, к горлу подступил ком. Едва слышно я выдохнула:

      – Так я что же, уме…

      Глаза готовы были наполниться слезами, а сердце сжалось от горечи и страха, и все это приправлено доброй порцией растерянности.

      – Нет-нет. Нет. – На лице Хранителя словно в зеркале отобразились те же эмоции, которые испытала я сама. Он даже привстал, но по велению какого-то внутреннего запрета остался на месте. Взгляд сделался беспомощным: для него подобные ситуации были в новинку. – Ты ведь чувствуешь это. Что отличает тебя от всего прочего. Нас отличает. – Хранитель положил руку на грудь, робко улыбнулся. – Сердце бьется. И оно наполнено жизнью.

      Я машинально повторила его жест. Сердце действительно стучало