Отель для призраков. Елена Валентиновна Нестерова

графиня голубых кровей. Моя прабабушка была сестрой самого короля Англии.

      – Да, когда это было? – парировал грубый голос. – А сейчас вы просто пожелтевшая фотография и не более того.

      – Как, впрочем, и вы, граф… – тихонько вставил первый голос, тоненький и печальный.

      – А вы, сударыня, лучше бы помолчали! Вы здесь слова не имеете. И на фотографии вы совершенно случайно, по недомыслию моего непутёвого братца, который посмел жениться на прачке.

      – Она белошвейка, а не прачка! – защитила девушку графиня.

      – Какая, чёрт подери, разница, прачка или белошвейка? Она нам не ровня! И Вареньке она, не родня! Так пусть помалкивает, когда её не спрашивают.

      –  Не могли бы вы заткнуться, Александр Петрович? – раздался четвёртый

      голос.

      Он был громче всех остальных. И его нотки выдавали превосходство.

      –  О, вот и наше домашнее привидение! – усмехнулся вечно недовольный граф. – Собственной персоной нарисовался. Значит, жизнь в доме постепенно оживает, сразу видно, что хозяйка вернулась.

      Я лежала и слушала эту перебранку, и не могла понять, кому же все-таки принадлежат эти голоса. Я медленно открыла глаза и стала вглядываться в темноту…

      На стене висели фотографии, и свет луны падал прямо на них. Дама в шляпе с большими кружевными полями сидела в кресле и обмахивалась веером, а рядом стояла молоденькая девушка с потупленным взглядом и печальною улыбкой.

      На другой фотографии большего размера стоял джентльмен с высокомерным взглядом. Задравши нос кверху, он позировал фотографу, чтобы тот как можно лучше запечатлел его графский профиль.

      На поводке граф держал пару борзых собак, которые то и дело лаялись между собой и пытались укусить друг друга. Недаром говорят, что собаки зачастую похожи на своих хозяев.

      Четвёртый голос раздавался из глубины комнаты, и говорящего не было видно.

      Я привстала на локти, стараясь рассмотреть его, и тут меня заметили.

      –  Она проснулась! Цыц! Не смейте её пугать, господа настенные картинки!

      Эта фраза принадлежала четвертому собеседнику, которого я не могла разглядеть. Но его голос приближался…

      Дальше притворяться спящей не было никакого смысла, и я встала с кресла.

      Фотографии на стене замерли, а четвёртый голос поспешил меня успокоить:

      –  Не стоит пугаться, дорогая, это просто фотографии, и не более того.

      Ну, подумаешь, в полнолуние они позволяют себе лишнего.

      Тебе это ничем не повредит, они болтливы, но совершенно безвредны. Я подошла к окну, и собеседник был вынужден подойти поближе, и тут я его рассмотрела.

      Он был высок и хорошо сложен, молод и красив.

      Смелый взгляд умных глаз сочетался с ласковой улыбкой, что едва касалась его губ. Этот взгляд был почти нежным, любящим, с небольшой поправкой на лёгкую растерянность.

      На нём была белоснежная рубашка с поднятым воротником и тёмные брюки. Очень просто и в то же время элегантно.

      Но