Игуасу. Михаэль Кречмер

неделю связывается с начальником тюрьмы, чтобы справится о здоровье Дона Бальтазара…У них у всех есть семьи… Никому из них не хочется попасть в наш черный список…– добавил Крокодил.

      – Он содержит в тюрьме личного повара, который готовит ему желтый суп такоко с тигровыми креветками и осьминога, тушеного в красном вине! – это опять Пантера.

      – Из своей камеры Дон Бальтазар отдает приказы нашим братьям по оружию в обеих Америках. К его слову прислушиваются мексиканская La Eme, Сальвадорские Бродячие Муравьи, не говоря уже об эквадорских и колумбийских наркокортелях! – подхватила Пантера.

      – Да… Я, можно сказать, выросла на коленях у Пабло Эскобара…– мечтательно сказала Пиранья. – Я его так и называла “Дядя Пабло” Когда его убили, дон Бальтазар, а он, кстати, мой дедушка, сказал мне: “Мы с тобой были современниками великого человека…”

      Она шмыгнула носом, вытерла белоснежным платочком покрасневшие глаза и с грустью посмотрела на портрет Кокаинового Короля. С портрета улыбался подкупающе открытой улыбкой жизнелюба симпатичный человек с лихо закрученными черными усищами.

      После посещения “Зала мафиозной славы” Пиранья сделала страшное лицо:

      – Вам, несчастные гринго, несказанно повезло! Наша “комната ожидания” сегодня свободна. Крокодил, ты утилизировал трупы?

      – Все чисто…– как всегда, уныло произнес Крокодил.

      – E Maravilhoso! -пропела Пиранья.

      – Что еще за “комната ожидания”? Что там можно ожидать? – тревожно спросил я у Барака, который с первозданным восторгом ловил каждое слово бандитов.

      – Ну как чего? Смерти, конечно…– нетерпеливо ответил Барак. Мне даже показалось, что, если бандиты вдруг действительно решат запереть его в “комнате ожидания” дабы потом искупать в серной кислоте, он был бы только рад.

      “Комната ожидания” оказалась темным подвальным помещением, в которое вела хлипкая деревянная лестница. На двери висел лист бумаги, содержащий созданную на компьютере таблицу, наполовину заполненную от руки.

      – Это список тех, кто там находится: имя, дата прибытия и дата утилизации. Все дублируется в базе данных…– бесцветным голосом пояснил Крокодил.

      Я хотел было поинтересоваться, что такое “утилизация”, но потом передумал. Вместо этого я пытался прочитать вписанные мелким убористым почерком имена, стараясь не думать, каким именно способом они были “утилизированы”.

      Когда Крокодил открыл тяжелую дверь, запертую на амбарный замок, оттуда пахнуло затхлым подвальным воздухом. Пахло землей, сырым бетоном и еще чем-то кислым.

      – Вот тут, собственно говоря, все и происходит…– довольно будничным голосом поведала Пиранья. Она вытащила из кармана маленький фонарик и посветила внутрь: луч яркого электрического света высветил чистый бетонный пол, какие-то крюки, приделанные к стенам и толстые, покрытые рыжей ржавчиной цепи.

      –Тут враги “Черных пауков” ожидают своего последнего часа, – замогильным голосом произнесла Пиранья, –