Новая Спящая Красавица. Эвелина Тень

многозначительно переглянулись, вызвав у меня этим очередную вспышку гнева, впрочем, удачно подавленную. Счастливое исключение составил только маг: он оказался достаточно умён, чтобы в гляделках не участвовать и ответить мне лёгким сочувствующим кивком.

      Отошёл к столу, достал из лекарской сумки какие-то снадобья.

      – Думаю пойти прилечь, – небрежно обронила я на пробу.

      – О нет! – приглушенно ахнула одна из дам, и старшая фрейлина укоризненно на неё посмотрела.

      – Ваше высочество, – выступила она вперёд, – такой чудесный день! И в самом разгаре! Столько прекрасных развлечений можно придумать, только пожелайте.

      – Да-да! Вы ещё не слышали пение модного придворного менестреля! – воскликнул господин в зелёном, заламывая руки – должно быть, в восхищении от таланта расхваливаемого певца.

      Я усмехнулась, а маг Ферели, приблизившись, протянул мне бокал:

      – Выпейте, ваше высочество, это взбодрит и поддержит вас.

      – Я уже выпила вчера приготовленный вами напиток, – глянула я на него чуток угрюмо, – и результат мне совсем не нравится.

      – Что именно вы помните? – встрепенулся лекарь.

      – А что вы мне дали? Как действует этот якобы волшебный эликсир Корнелиуса?

      – Вы чувствуете магию? Ощущаете что-нибудь необычное?

      – Это что, манера такая – отвечать вопросами на вопросы? – нахмурилась я. – Напомню, что принцесса здесь я. Прекрасная, к тому же, – не удержалась от ехидства.

      – А лекарь – я, – улыбнулся Ферели и осторожно, но настойчиво положил мои пальцы на ножку бокала. – Ваше высочество, готов поклясться на крови, что не замышляю против вас зла. К тому же, – попытался он пошутить, – при первом же серьёзном подозрении вы всегда можете проткнуть мне горло шпилькой. А если не убьете вы, то это легко сделает за вас его величество король Амори. Он никому не позволит навредить вам.

      Придворные согласно дрогнули, а я… я, похоже, что побледнела. По крайней мере, ощущение было такое, что кровь стремглав отлила от моих щёк вслед за волной эмоций, прокатившейся при звуках этого имени.

      «Амори», – то ли ахнула, то ли простонала я, к счастью, мысленно, по въевшейся привычке всё скрывать.

      Это имя я знала. Оно всё перевернуло во мне, заставило задохнуться от нахлынувшего шквала чувств, одновременно мучительных и сладких. Они затопили сердце, переполнили его до болезненного исступления и вдруг беспощадно сжали тоской и горьким сожалением.

      Всё затрепетало, заметалось во мне, воспарило и вдруг… замерло, застыло… омертвело.

      Я рывком поднялась, чувствуя, как вновь разгорается гнев. Столько ошеломительных ощущений и при этом ни одного связного воспоминания? Кажется, что каждая клеточка отозвалась на имя моего жениха, и при этом я не помню историю нашей любви? И любви ли? Отчего пронесшаяся сквозь забвение волна разбилась-затрепетала на странной, высокой, размыто-тревожной ноте?

      Они лгут мне, эти люди, нагло лгут! Целебный