Хикори-дикори. Агата Кристи

и никогда ничего не выбрасывает.

      – Ну, вот мы и добрались до второго пункта моей классификации – до вещей, которые, по идее, не представляют для вора никакой ценности: старых фланелевых брюк, электрических лампочек, борной кислоты, морской соли… Да, чуть не забыл поваренную книгу. Конечно, кто-нибудь и на них может польститься, но маловероятно. Кислоту, скорее всего, взяли по ошибке; лампочку, наверное, хотели вкрутить вместо перегоревшей, да позабыли… поваренную книгу могли взять почитать и, так сказать, «заиграли». Брюки могла взять уборщица.

      – У нас две уборщицы, и обе – женщины очень честные. Я уверена, что они ничего не возьмут без спросу.

      – Не буду спорить. Да, чуть не забыл про выходные туфли, вернее, про одну туфлю из новой пары. Чьи они были?

      – Салли Финч. Она из Америки, фулбрайтовская стипендиатка.

      – А может, она куда-нибудь ее засунула и забыла? Ума не приложу, зачем кому-то понадобилась одна туфля.

      – Нет, мы обыскали весь дом, месье Пуаро. Понимаете, мисс Финч тогда собиралась в гости. Она надела вечерний туалет, и пропажа оказалась для нее настоящей трагедией – ведь других выходных туфель у нее нет.

      – Значит, она была огорчена и раздосадована… М-да, возможно, все не так просто… – Помолчав немного, он заговорил вновь: – У нас остались два последних пункта: разрезанный на куски рюкзак и шарф в столь же плачевном состоянии. Это явно сделано из мести, иначе объяснить нельзя. Кому принадлежал рюкзак?

      – Рюкзаки есть почти у всех студентов; ребята часто путешествуют автостопом. И у многих рюкзаки одинаковые, из одного и того же магазина, и их трудно различить. Этот рюкзак принадлежал либо Леонарду Бейтсону, либо Колину Макнабу.

      – А кто хозяйка шелкового шарфа, который тоже был разрезан на куски?

      – Валери Хобхауз. Ей подарили его на Рождество; шарф был красивый, дорогой, изумрудно-зеленого цвета.

      – Ага… Валери Хобхауз…

      Пуаро закрыл глаза. Перед его мысленным взором проносился настоящий калейдоскоп вещей. Клочья шарфов и рюкзаков, поваренная книга, губная помада, соль для ванны, имена и беглые описания студентов. Нечто бессвязное, бесформенное. Странные происшествия и случайные люди. Но Пуаро прекрасно знал, что какая-то связь между ними существует. Может быть, каждый раз, встряхнув калейдоскоп, он будет получать разные картинки. Но одна из картинок непременно окажется верной… Вопрос в том, с чего начать…

      Он открыл глаза:

      – Мне надо подумать. Собраться с мыслями.

      – Конечно-конечно, месье Пуаро, – закивала миссис Хаббард. – Поверьте, мне так неловко причинять вам беспокойство!

      – Никакого беспокойства вы мне не причиняете. Мне самому интересно. Но пока я буду думать, мы должны начать действовать. С чего? Ну, скажем… с туфельки, с вечерней туфельки. Да-да! С нее-то мы и начнем. Мисс Лемон!

      – Я вас слушаю, месье Пуаро! – Мисс Лемон тут же оторвалась от размышлений о своей картотеке, еще больше выпрямилась и механически потянулась за блокнотом и ручкой.

      – Мисс Лемон постарается раздобыть оставшуюся туфлю. Вы пойдете на Бейкер-стрит, в бюро находок.