Пламя и ветер. Ева Вишнева

низкая, нескладная девчонка с серыми глазами и волосами мышиного цвета, хоть и густыми. Слева на портрете стояла Лилия, и плетеный поясок ее платья подчеркивал тонкую талию, а светлые локоны разметались по плечам. Справа лучезарно улыбался брат. Тем летом он окончил училище – первый в потоке, с блестящими результатами и рекомендациями. Привез в подарок позолоченную раковину; мы с Лилией по очереди прикладывали ее к уху, слушали шум волн. Загорелая кожа Рейнара пахла морем. Таким он и вышел на портрете: поцелованный солнцем, синеглазый. И совершенно на меня не похожий.

      Картина висела в гостиной. Я ее ненавидела: потому что читала слово "кукушонок" в собственных глазах.

      Глава 9. Аврора

      Очередная неделя выдалась непростая, суматошная: ученики и преподаватели готовились к промежуточному срезу знаний. В перерывах ребята занимали все лавки и подоконники, даже на пол садились, лихорадочно повторяли правила, проверяли друг друга по билетам. Одни хвастались, что все знают и умеют, другие плакали, запершись в туалетных кабинках.

      Фернвальд прогуливался по коридорам, словно нес корону на голове, и лучезарно улыбался. Порой он подсаживался к одной из групп и помогал, объясняя непонятное и задавая наводящие вопросы. Заплаканных ребят забирал к себе в кабинет, отпаивал чаем, подбадривал. “Ребята из небогатых семей слишком эмоциональны, – объяснил он мне в одном из перерывов. – За их учебу платят король и меценаты. Если такой ребенок завалит экзамены, ему придется уехать домой”.

      Преподаватели тоже нервничали, боясь не успеть: заполняли документы, готовили экзаменационные листы, проверяли кабинеты и лаборатории.

      Посовещавшись с Фернвальдом, Алан отдал меня Академии на растерзание, отправил участвовать во всем и сразу. Меня гоняли с поручениями, заставляли оформлять бланки, ставить печати, раскладывать листы, перья и карандаши по партам, вынимать шпаргалки из внутренних полок. От перехваченного на бегу бутерброда и дядиных настоек скручивало живот. Под вечер у меня не оставалось сил, чтобы позаботиться о дороге в поместье.

      Поэтому свой третий месяц в столице я встретила в одной из комнат общежития Академии. Едва успела привести себя в порядок, как в дверь постучали. Алан. Опустив приветствия, он сразу перешел к делу.

      – Мне попался сложный артефакт. Помоги, а? Не хочу отвлекаться на записи.

      Я кивнула, накинула плащ на плечи, вышла в пустой коридор.

      – Как срез?

      – Начался уже.

      Срез продлится целый день, охватит все группы, предметы, профили и направления. Затем ребята и преподаватели, наконец, выдохнут. Жизнь вернется в спокойное русло.

      Артефакты доставлялись в Академию из закрытого хранилища при королевском дворе. Я принимала плотно упакованные посылки, расписывалась, ставила бирку – номер в очереди к Алану.

      Сейчас на его столе лежал игрушечный паровозик. С виду такая безделица, но я едва успевала записывать характеристики, свойства. Оказывается, паровозик заставлял детей бродить во