Проклятие чёрного единорога. Часть II. Евгения Преображенская

Восточной Воды-без-края до океанов Шарих и Исток. Сия была закрыта от внешнего влияния. Никто не мог покинуть её границ, и ничто не могло сюда пробраться.

      – Но «не мог» – не значит «не хотел», – заметил мужчина в чёрном.

      – …Изнутри мы не ведали о подобной возможности. Мы даже не знали о существовании других Вселенных, тогда как снаружи наш мир был лакомой добычей… – Сол горько вздохнул. – И разразилась первая Буря – ужасающей силы бедствие, что чуть не смело всю жизнь на планете. Единый континент распался на три части. Мир потерял равновесие и стал проницаем. В результате катастрофы исчезли многие хранители, и оттого наш дом сделался ещё более уязвимым для зла извне. А оно не заставило себя долго ждать.

      – …Но это же дало вам возможность общаться с хранителями других Вселенных и открыло двери вашего мира странникам, – напомнил его друг. – Вторая Буря принесла твоему миру гораздо меньше ущерба… Более того, с каждым из миров в той или иной степени произошло то же самое. И многие из Старших считают это естественным процессом. Миры проходят те же стадии развития, что и каждое живое существо: рождаются, взрослеют, болеют, под воздействием сил извне постепенно деградируют и…

      – Согласен, Сай! – резко перебил его Дэрей. – Но это не значит, что «существо» не должно бороться за жизнь. И для того в нём созданы определённые механизмы. Есть возможность усилить «иммунитет», очиститься от заразы и прожить более долгую и счастливую жизнь.

      – …Ты ведь не собираешься читать мне нотаций? – холодно уточнил странник.

      – Нет, друг, – жрец покачал головой и, поднявшись, подошёл к окну. Девочка пела песенку и прыгала среди молодых дубков, словно рыжая белочка. – Твой выбор – это твой выбор, – проговорил Сол, не сводя глаз с дочери. – Он может быть мне непонятен, даже вызывать отторжение, но я не был на твоём месте, и потому судить не мне.

      – Как она выросла, – странник приблизился к другу, задумчиво наблюдая за рыжеволосой девочкой. – Кажется, только недавно я гостил у тебя, она была совсем крошкой.

      – Да, – Дэрей Сол не сдержал улыбки. – Ей было четыре, и она называла тебя «грустный дядюшка»…

      – А сколько ей сейчас? Десять?

      – Двенадцать…

      – Двенадцать, – тихо повторил странник.

      Он нахмурился, непроизвольно коснувшись пальцами лба. Прядь волос частично скрывала левую сторону его лица и шрам, идущий от виска через скулу вниз – старый и едва различимый, но не ставший менее заметным по прошествии лет – след от ожога.

      Сол вздохнул. Кем бы они ни являлись и какими бы путями ни шли, к смерти любимых невозможно было привыкнуть. И особенно тяжело это горе переносили те, кто по природе своей был обделён даром забвения.

      В стародавние времена, когда Вселенные и их миры ещё сохраняли целостность, близкие души не покидали границы семьи. Поэтому смерть истинного партнёра была лишь переходом в новое тело. Но главное – в новое имя, ибо новые имена дают новые задачи и возможности. Подобное перерождение