Ян и Мила. татьяна павловна гутиеррес

на базар, и решила сообщить ей, чтобы она ее не искала. Все еще находясь в полудреме, Мила открыла дверь.

      – Милая маечка, – Ян стоял, прислонившись к косяку двери и на его помятом лице сияла улыбка.

      Синяки все же залегли у него под глазами – напоминание о вчерашнем вечере. От этой мысли Мила залилась краской.

      – У меня жутко болит голова, что ты хотел, Ян?

      – Я принес тебе таблетку. И кофе.

      Он поднял поднос со столика, что стоял в коридоре и занес его к ней в комнату. От чашки кофе исходил волшебный аромат, и Мила улыбнулась, взяв ее в руки.

      – Спасибо, – лучше не придумать.

      Она отпила глоток, чтобы скрыть свою неловкость. На ней не было ничего, кроме длинной большеразмерной футболки с изображением панды. Ей хотелось закрыть грудь руками, чтобы спрятать торчащие соски. Еще один глоток, и она заново обрела способность мыслить.

      – Я пришел извиниться.

      Ян развалился на ее кровати. А Мила все никак не могла взять в толк, как можно выглядеть так чертовски хорошо с синяками под глазами и взлохмаченными волосами? На его лице была какая-то трогательная нежность. Губы парня казались мягкими, и ей хотелось к ним прикоснуться. Видимо, способность мыслить вернулась к ней не в полной силе.

      – За что конкретно?

      – О, все так плохо? – он провел рукой по взъерошенным волосам и весь воинственный настрой Милы улетучился.

      – Хуже не придумать, – она сделала еще один глоток – кофе был бесподобный. – Так что лучше начинай, я послушаю.

      Ей доставляло удовольствие видеть Яна растерянным. Хотя, нет. Ему это состояние не знакомо. Даже сейчас он лежал на ее постели, и именно ей, а не ему, было неловко. Не от того, что он ведет себя как обычно – нагло, а от того, что из одежды на ней была только удлиненная футболка и трусики.

      – Ладно, я извиняюсь за все те мерзости, что тебе вчера пришлось увидеть и услышать по моей вине.

      – А именно?

      – Ммм. Я плоховато помню.

      – Ты хочешь сказать, что не помнишь за что пришел извиняться? – внутри Милы закипела злость. Парень перешел все границы.

      – Может, ты мне подскажешь?

      – С удовольствием! Начнем с того, что ты меня бросил на свою злую подругу и ее брата.

      – Мне казалось, он тебе понравился, – он пожал плечами. – За это я извиняться не стану. Я же не нянька тебе. Ты взрослая девушка, – он протянул ладонь, жестом показывая, что заметил изменения в ее округлившемся теле, чем вызвал уже ставшую обычной реакцию Милы – ее щеки залились краской и она тут же схватила спортивные штаны и натянула их на себя, поймав взглядом довольную ухмылку на лице наглеца.

      – За то, что надрался как собака?

      – Принято, извиняюсь. Правда, я свинья.

      – За то, что потащил смотреть как два идиота дубасят друг друга? – Ее взгляд был вызывающим. Неужели он ничего не помнит? Сколько же алкоголя он влил себе в глотку вчера?

      – Я потащил тебя смотреть бои? Серьезно? Прости, детка. Поверь, мне за это прилетит кара больше, чем тебе хотелось бы. Черт, – он выругался себе под нос. –Мы были на боях, правда?

      – Да,